Самое удивительное в празднике 12 июня – это то, что в его изначальном «ельцинском» значении была спрятана гнусная ложь.
Подразумевалось, что Россия «освободилась» от СССР, вернее, от негативных проявлений советских жизни – политической монополизации, жесткой цензуры, неспособной удовлетворить потребителя экономики. И взамен мы получили «свободный демократический рай», где только чуть немного прибраться, и все будет хорошо.
Ан нет. С политической конкуренцией как были проблемы, так и остаются. С цензурой непросто. Экономика только оказалась сравнительно свободной. Правда, с оговоркой – не очень самостоятельной.
Ну и главный коммунистический пережиток, от которого мы никак не можем освободиться – волюнтаристски очерченные большевиками российские границы. Растянутая далеко на восток Украина, придуманная Белоруссия, Казахстан с русским Севером, компенсированная при Хрущеве русскими районами Чечня и все остальное.
Всё вернуть, скорее всего, не получится – увы, некоторые потери уже безвозвратны. Но о тех землях, где еще бьются сердца русских людей и слышна русская речь, мы забывать не должны.
Вернем украденное, а затем уж отпразднуем День России, но уже по-настоящему.
Самое удивительное в празднике 12 июня – это то, что в его изначальном «ельцинском» значении была спрятана гнусная ложь.
Подразумевалось, что Россия «освободилась» от СССР, вернее, от негативных проявлений советских жизни – политической монополизации, жесткой цензуры, неспособной удовлетворить потребителя экономики. И взамен мы получили «свободный демократический рай», где только чуть немного прибраться, и все будет хорошо.
Ан нет. С политической конкуренцией как были проблемы, так и остаются. С цензурой непросто. Экономика только оказалась сравнительно свободной. Правда, с оговоркой – не очень самостоятельной.
Ну и главный коммунистический пережиток, от которого мы никак не можем освободиться – волюнтаристски очерченные большевиками российские границы. Растянутая далеко на восток Украина, придуманная Белоруссия, Казахстан с русским Севером, компенсированная при Хрущеве русскими районами Чечня и все остальное.
Всё вернуть, скорее всего, не получится – увы, некоторые потери уже безвозвратны. Но о тех землях, где еще бьются сердца русских людей и слышна русская речь, мы забывать не должны.
Вернем украденное, а затем уж отпразднуем День России, но уже по-настоящему.
BY Ярослав Белоусов 🇷🇺
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. I want a secure messaging app, should I use Telegram? That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from in
