Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/istoriaprozy/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 История прозы | Telegram Webview: istoriaprozy/49 -
[В день рождения Беллы Улановской (1943—2005) — один фрагмент из цикла «Библиотека несуществующего города», посвящённый её книге.] Белла Улановская. Осенний поход лягушек: Книга прозы. СПб.: Советский писатель, 1992. 184 с. Тираж 3000 экз.
Дарование Беллы Улановской не стихийное: она профессиональный филолог, выпускница филфака ЛГУ, участница блоковского семинара Дмитрия Максимова и тартуских конференций, создательница Музея Достоевского, исследовательница творчества Сологуба*, компетентная читательница классиков и современников (в середине 1970-х годов наезжавший из Москвы в Ленинград Пригов получил информацию об обэриутах не от кого иного, как от Улановской). Но она же привнесла в рафинированную подпольную прозу то, что прежде воспринималось как материал для наивных, не причастных высокой традиции сочинителей: захолустную аскетику, охотничьи тропы, оттенки сугробов на закате, тетеревиные лунки в снегу, бархатную грязь, взбиваемую сотнями лягушачьих лапок, разделку свиной туши, вечернюю звезду, наколотую на верхушку ели, бесконечное чаепитие в стынущем деревянном доме… Всё это без пафоса «назад к природе» и бегства от цивилизации, без проповедей или стенаний о хиреющей деревне. К кургузым почвенникам Улановская не испытывала ни малейшего сочувствия («Не заглядывайтесь, юноши, в волосатые уши невротическим старцам» — резюме встречи с Астафьевым). Но и с ленинградцами, бравшимися за близкие темы, Улановская расходилась: деревня для неё — не аллегория (как у Вахтина), природа — не зеркало для лирического самонаблюдения (как у Базунова), а такая же вещественная и требующая тонкого понимания жизнь, как выделка льна или сочинение прозы.
В 20 лет под впечатлением от «Северного дневника» Юрия Казакова она отправилась на Белое море и влюбилась в северные края, исходив всё побережье «дышащего моря». (Вряд ли случайна эта сохранявшаяся всю её жизнь привязанность к северным землям, где не было ни монгольского ига, ни крепостного права, зато были раскольничьи скиты и воспоминания о новгородской вольнице. Один из северных характеров в прозе Улановской — строптивая отшельница, отказавшаяся покидать свою обесточенную, отрезанную от совхозно-коллективной цивилизации избу.) От документального «северного» очерка 1960-х, сурового путевого дневника, траектория жанровой эволюции Улановской ведёт к обновлённому дзуйхицу, к свободной прозе неподражаемых «Альбиносов» (1979) и «Внимая наставлениям Кэнко» (1991). Единственная сюжетная вещь Улановской — знаменитое «Путешествие в Кашгар» (1973), толкующее о вступлении советских войск в Синьцзян (иначе именуемый Кашгаром) и героической гибели лейтенанта Татьяны Левиной, — с технологической точки зрения примечательна фигурой хроникёра и выпуклыми лакунами в нарративе. Внешняя событийность в произведениях Улановской, как правило, отодвинута на второй план, но назвать её прозу бессюжетной не поворачивается язык: сюжет — сама жизнь, сплетение синкретической ткани жизни: «Пробежим снова по всем этим тонким ходам и жемчужным переходам, перечитаем путаную прочность».
[В день рождения Беллы Улановской (1943—2005) — один фрагмент из цикла «Библиотека несуществующего города», посвящённый её книге.] Белла Улановская. Осенний поход лягушек: Книга прозы. СПб.: Советский писатель, 1992. 184 с. Тираж 3000 экз.
Дарование Беллы Улановской не стихийное: она профессиональный филолог, выпускница филфака ЛГУ, участница блоковского семинара Дмитрия Максимова и тартуских конференций, создательница Музея Достоевского, исследовательница творчества Сологуба*, компетентная читательница классиков и современников (в середине 1970-х годов наезжавший из Москвы в Ленинград Пригов получил информацию об обэриутах не от кого иного, как от Улановской). Но она же привнесла в рафинированную подпольную прозу то, что прежде воспринималось как материал для наивных, не причастных высокой традиции сочинителей: захолустную аскетику, охотничьи тропы, оттенки сугробов на закате, тетеревиные лунки в снегу, бархатную грязь, взбиваемую сотнями лягушачьих лапок, разделку свиной туши, вечернюю звезду, наколотую на верхушку ели, бесконечное чаепитие в стынущем деревянном доме… Всё это без пафоса «назад к природе» и бегства от цивилизации, без проповедей или стенаний о хиреющей деревне. К кургузым почвенникам Улановская не испытывала ни малейшего сочувствия («Не заглядывайтесь, юноши, в волосатые уши невротическим старцам» — резюме встречи с Астафьевым). Но и с ленинградцами, бравшимися за близкие темы, Улановская расходилась: деревня для неё — не аллегория (как у Вахтина), природа — не зеркало для лирического самонаблюдения (как у Базунова), а такая же вещественная и требующая тонкого понимания жизнь, как выделка льна или сочинение прозы.
В 20 лет под впечатлением от «Северного дневника» Юрия Казакова она отправилась на Белое море и влюбилась в северные края, исходив всё побережье «дышащего моря». (Вряд ли случайна эта сохранявшаяся всю её жизнь привязанность к северным землям, где не было ни монгольского ига, ни крепостного права, зато были раскольничьи скиты и воспоминания о новгородской вольнице. Один из северных характеров в прозе Улановской — строптивая отшельница, отказавшаяся покидать свою обесточенную, отрезанную от совхозно-коллективной цивилизации избу.) От документального «северного» очерка 1960-х, сурового путевого дневника, траектория жанровой эволюции Улановской ведёт к обновлённому дзуйхицу, к свободной прозе неподражаемых «Альбиносов» (1979) и «Внимая наставлениям Кэнко» (1991). Единственная сюжетная вещь Улановской — знаменитое «Путешествие в Кашгар» (1973), толкующее о вступлении советских войск в Синьцзян (иначе именуемый Кашгаром) и героической гибели лейтенанта Татьяны Левиной, — с технологической точки зрения примечательна фигурой хроникёра и выпуклыми лакунами в нарративе. Внешняя событийность в произведениях Улановской, как правило, отодвинута на второй план, но назвать её прозу бессюжетной не поворачивается язык: сюжет — сама жизнь, сплетение синкретической ткани жизни: «Пробежим снова по всем этим тонким ходам и жемчужным переходам, перечитаем путаную прочность».
BY История прозы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea.
from us
