В свежем номере Литературной газеты вышла статья о доме Натали на Большой Никитской
🏛 В XVII–XVIII веках Большая Никитская становится одной из самых представительных в Москве. Так, дом семьи Гончаровых располагался на современном участке № 48–50.
📝 В 1812 году, из-за начавшейся войны с Наполеоном, семья вынуждено отправилась в имение Кариан-Загряжское Тамбовской губернии и вернулась только в 1814-м. Однако во время Великого московского пожара их дом сгорел, его удалось восстановить лишь в 1815 году.
🟠Между тем семье становилось тесно, и к 1820 году построили бок о бок еще один дом, где и прошло детство Таши Гончаровой. Одноэтажное, с двускатной кровлей и мезонином здание выходило на улицу торцом в три окна. Справа от дома располагались ворота, что прорезали длинный сплошной забор, отделявший от улицы двор с хозяйственными службами, которые тянулись вдоль Скарятинского переулка и Малой Никитской улицы. Комнаты первого этажа сдавали под лавки, и одну из них занимал некий немец-гробовщик со своим товаром.
🟠Сейчас же, придя на это место, мы этого дома не увидим. Весь участок занимают совершенно другие здания. А небольшой изящный особняк под современным № 48 — это радикальная перестройка в камне флигеля бывшего владения семьи Гончаровых.
🟠Что здесь было до революции, в точности неизвестно (думается, какие-то служебные помещения), но в дальнейшем строение оказалось связанным с именем знаменитой актрисы Фаины Георгиевны Раневской. А с 1950-х у особняка началась новая жизнь: он переходит в хозяйственное ведение Управления по обслуживанию дипломатического корпуса МИД СССР.
В свежем номере Литературной газеты вышла статья о доме Натали на Большой Никитской
🏛 В XVII–XVIII веках Большая Никитская становится одной из самых представительных в Москве. Так, дом семьи Гончаровых располагался на современном участке № 48–50.
📝 В 1812 году, из-за начавшейся войны с Наполеоном, семья вынуждено отправилась в имение Кариан-Загряжское Тамбовской губернии и вернулась только в 1814-м. Однако во время Великого московского пожара их дом сгорел, его удалось восстановить лишь в 1815 году.
🟠Между тем семье становилось тесно, и к 1820 году построили бок о бок еще один дом, где и прошло детство Таши Гончаровой. Одноэтажное, с двускатной кровлей и мезонином здание выходило на улицу торцом в три окна. Справа от дома располагались ворота, что прорезали длинный сплошной забор, отделявший от улицы двор с хозяйственными службами, которые тянулись вдоль Скарятинского переулка и Малой Никитской улицы. Комнаты первого этажа сдавали под лавки, и одну из них занимал некий немец-гробовщик со своим товаром.
🟠Сейчас же, придя на это место, мы этого дома не увидим. Весь участок занимают совершенно другие здания. А небольшой изящный особняк под современным № 48 — это радикальная перестройка в камне флигеля бывшего владения семьи Гончаровых.
🟠Что здесь было до революции, в точности неизвестно (думается, какие-то служебные помещения), но в дальнейшем строение оказалось связанным с именем знаменитой актрисы Фаины Георгиевны Раневской. А с 1950-х у особняка началась новая жизнь: он переходит в хозяйственное ведение Управления по обслуживанию дипломатического корпуса МИД СССР.
"We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from it