В свое время, многократно вздув цены на ЖКХ, украинская власть уверяла, что для бедных эти тарифы будут компенсироваться специальными субсидиями. И действительно, как платить за ЖКХ пенсионерам, чья пенсия меньше, чем месячная оплата за отопление? Как оплатить электроэнергию в отсутствии горячего водоснабжения, если включенный электробойлер будет тянуть треть пенсии? И в 2016-2017 годах число домохозяйств, получающих эту субсидию, доходила до половины от общего количества, что неудивительно, учитывая значительный вес нищих пенсионеров в населении. А сейчас число домохозяйств, которые могут претендовать на субсидию, резко сократилось до 2.6 миллионов…и почему, ведь пенсию меньше 4 тысяч гривен получает половина из 10 миллионов пенсонеров? А прибавьте многодетных, инвалидов, безработных! Дело в том, что на субсидию не может претендовать семья, у которой хоть один родственник находится за пределами Украины более 60 дней в году. ООН насчитывает около 7 миллионов беженцев из Украины, еще пара миллионов тех, кто уехал раньше на работу, и статус беженца не получил. Уехавшие из Украины есть, практически, в каждой семье. И эти семьи теряют право на помощь. Не имеет значения, что беженцы в Европе живут на пособие и гуманитарную помощь, что они еле выживают сами, и не могут отправлять домой какие-то деньги. Зато экономия в бюджете…
В свое время, многократно вздув цены на ЖКХ, украинская власть уверяла, что для бедных эти тарифы будут компенсироваться специальными субсидиями. И действительно, как платить за ЖКХ пенсионерам, чья пенсия меньше, чем месячная оплата за отопление? Как оплатить электроэнергию в отсутствии горячего водоснабжения, если включенный электробойлер будет тянуть треть пенсии? И в 2016-2017 годах число домохозяйств, получающих эту субсидию, доходила до половины от общего количества, что неудивительно, учитывая значительный вес нищих пенсионеров в населении. А сейчас число домохозяйств, которые могут претендовать на субсидию, резко сократилось до 2.6 миллионов…и почему, ведь пенсию меньше 4 тысяч гривен получает половина из 10 миллионов пенсонеров? А прибавьте многодетных, инвалидов, безработных! Дело в том, что на субсидию не может претендовать семья, у которой хоть один родственник находится за пределами Украины более 60 дней в году. ООН насчитывает около 7 миллионов беженцев из Украины, еще пара миллионов тех, кто уехал раньше на работу, и статус беженца не получил. Уехавшие из Украины есть, практически, в каждой семье. И эти семьи теряют право на помощь. Не имеет значения, что беженцы в Европе живут на пособие и гуманитарную помощь, что они еле выживают сами, и не могут отправлять домой какие-то деньги. Зато экономия в бюджете…
BY Лариса Шеслер
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup.
from it
