Один вопрос к депутатам, представителям силовых структур, ФСИН России.
Почему дикие звери, которых людьми нельзя назвать, с радикальными идиотскими псевдо-исламскими взглядами, осужденные за терроризм, экстремизм и преступления против государства, сидят на строгом режиме в очень свободных условиях содержания. В России для этих зверей, у которые идеи радикального ислама вызывают одно желание убивать, необходимо содержать в крайне жестких условиях в одной тюрьме где- нибудь за полярным кругом и каждый день пиздить как собственных ишаков. Иначе вот такое вот, будет повторяться все время. Для всех религиозных террористов срочно необходимо создать аналог российской тюрьмы Гуантаномо, и чтобы слух о том, как там обращаются с заключенными, разлетелся по всему миру. Да, кстати, все радикалы, которые захватили заложников в Суровикине (Волгоградская область), уроженцы Таджикистана и Узбекистана. Сидят радикальные террористы и экстремисты вместе с общим контингентом, а мы потом удивляется, откуда в тюрьмах джамааты. Зверей надо содержать в клетках-одиночках, и жестко применять все средства, которые они заслужили. Террористы понимают только язык жестокости, силы и страха. Иначе никак.
Один вопрос к депутатам, представителям силовых структур, ФСИН России.
Почему дикие звери, которых людьми нельзя назвать, с радикальными идиотскими псевдо-исламскими взглядами, осужденные за терроризм, экстремизм и преступления против государства, сидят на строгом режиме в очень свободных условиях содержания. В России для этих зверей, у которые идеи радикального ислама вызывают одно желание убивать, необходимо содержать в крайне жестких условиях в одной тюрьме где- нибудь за полярным кругом и каждый день пиздить как собственных ишаков. Иначе вот такое вот, будет повторяться все время. Для всех религиозных террористов срочно необходимо создать аналог российской тюрьмы Гуантаномо, и чтобы слух о том, как там обращаются с заключенными, разлетелся по всему миру. Да, кстати, все радикалы, которые захватили заложников в Суровикине (Волгоградская область), уроженцы Таджикистана и Узбекистана. Сидят радикальные террористы и экстремисты вместе с общим контингентом, а мы потом удивляется, откуда в тюрьмах джамааты. Зверей надо содержать в клетках-одиночках, и жестко применять все средства, которые они заслужили. Террористы понимают только язык жестокости, силы и страха. Иначе никак.
He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from it
