Безинициативные «люди на местах». Люди-куклы, белковые наполнители для кресел, имитаторы деятельности, заполнители отчётов, люди «как бы чего не вышло», мимикрирующие то под поборников традиции, то под поступательных развивантов, люди «давайте завтра», люди «ну, куда ты лезешь».
Во всех областях, во всех инстанциях и учреждениях, государственных и частных, от министерств до кофеен, от вузов до рабочих бригад и творческих сообществ — есть эти паразиты. Это — целый класс, и более того — целый вид, для которого замедлить время — вопрос выживания.
Всё, чего они касаются, мертвеет, становится кирзой и нафталином. Всякий, кого они хватают клешнями и утаскивают в свой лимб — утрачивает субъектность, теряет тягу к истинному созиданию, путеводный огонь в глазах и даже способность его отражать. Адепты стагнации и мертвечины, под любыми предлогами тормозящие эволюцию: она — их конец, их ночной кошмар, а инициатива и новизна — два самых болезненных триггера.
Где бы вы ни находились, что бы ни делали — берегитесь ведрокраберов, их членистоногость заразна. Всякая клешня, которая тащит вас в бездонное ведро русского анабиоза, должна быть немедленно отрублена.
Безинициативные «люди на местах». Люди-куклы, белковые наполнители для кресел, имитаторы деятельности, заполнители отчётов, люди «как бы чего не вышло», мимикрирующие то под поборников традиции, то под поступательных развивантов, люди «давайте завтра», люди «ну, куда ты лезешь».
Во всех областях, во всех инстанциях и учреждениях, государственных и частных, от министерств до кофеен, от вузов до рабочих бригад и творческих сообществ — есть эти паразиты. Это — целый класс, и более того — целый вид, для которого замедлить время — вопрос выживания.
Всё, чего они касаются, мертвеет, становится кирзой и нафталином. Всякий, кого они хватают клешнями и утаскивают в свой лимб — утрачивает субъектность, теряет тягу к истинному созиданию, путеводный огонь в глазах и даже способность его отражать. Адепты стагнации и мертвечины, под любыми предлогами тормозящие эволюцию: она — их конец, их ночной кошмар, а инициатива и новизна — два самых болезненных триггера.
Где бы вы ни находились, что бы ни делали — берегитесь ведрокраберов, их членистоногость заразна. Всякая клешня, которая тащит вас в бездонное ведро русского анабиоза, должна быть немедленно отрублена.
#заметки #предчувствие
BY Андрей Песоцкий
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform.
from it
