Андрей Песоцкий

На съезде Партии нацболов были приняты уникальные документы: с одной стороны, провозглашено как факт наступление Тридцатилетия войны, а с другой - выпущено заявление, согласно которой культура должна расти как дикое дерево, без государственного контроля.

Пришёл ответ от Николая Арутюнова, руководителя дружественного нам культурного и философского пространства «Солнце Севера».

Арутюнов ожидает Великого Цензора - вспоминает, как Булгаков жил с ожиданием, что Сталин позвонит ему снова, а Пастернак не дождался и первого звонка от Цензора.

Идея, согласно которой искусства расцветают под цензурой, не нова. Однако тут вопрос в персоналиях. Если устроить цензуру сейчас, в России образца 2024 года, то ставить бан на Кишлака будут Якеменко и Мизулина (как справедливо отмечает Пелевин), а не советский цезарь.

И ожидать того, что в 2025 году или в 2028 году ограничивать дурновкусие будет человек с большими книжными полками дома, понимающий приколы про перечень кораблей в «Илиаде», не приходится.

Впрочем, нет - картина сложнее. Баны будет выставлять даже не чиновник, а государственная Машина, представляющая из себя симбиоз четырех элементов: 1) размножающихся запрещающих законов; 2) бюрократов и исполнителей на местах, боящихся всего и вся, наблюдая за пунктом один; 3) присмотра со стороны полицейских органов; 4) цифровых приблуд, зачистки сети от «нехорошего» контента.

Просто пример работы Машины - концерт Канье Уэста в Москве, который не состоялся по причине того, что не нашлось того, кто будет иметь смелость преодолеть не сколько все препоны Запрещалкиных, столько ситуацию на системном уровне.

Казалось бы, Канье - это наш чернокожий братушка, шатающий американский режим, агент «мягкой силы». Но ведь нет - движение «Сорок сороков» накатало заяву в органы, утверждая, что в текстах этого наркомана «русская женщины предстает в образе проститутки с извращенными наклонностями». И нет Луначарского, которому можно позвонить и быстро решить нетривиальный вопрос, требующий сложного согласования. Проще не рыпаться - не получать удары блюстителей нравственности.

Грустно как-то. Но факт видится очевидным - цензурировать культуру будет отнюдь не мудрец, в ручном управлении. Даже не единоличный бюрократ, а Машина.

Но мы ещё посопротивляемся.

www.group-telegram.com/it/apesotskiy.com/7446

9.3K viewsedited  Dec 12 at 12:38

На съезде Партии нацболов были приняты уникальные документы: с одной стороны, провозглашено как факт наступление Тридцатилетия войны, а с другой - выпущено заявление, согласно которой культура должна расти как дикое дерево, без государственного контроля.

Пришёл ответ от Николая Арутюнова, руководителя дружественного нам культурного и философского пространства «Солнце Севера».

Арутюнов ожидает Великого Цензора - вспоминает, как Булгаков жил с ожиданием, что Сталин позвонит ему снова, а Пастернак не дождался и первого звонка от Цензора.

Идея, согласно которой искусства расцветают под цензурой, не нова. Однако тут вопрос в персоналиях. Если устроить цензуру сейчас, в России образца 2024 года, то ставить бан на Кишлака будут Якеменко и Мизулина (как справедливо отмечает Пелевин), а не советский цезарь.

И ожидать того, что в 2025 году или в 2028 году ограничивать дурновкусие будет человек с большими книжными полками дома, понимающий приколы про перечень кораблей в «Илиаде», не приходится.

Впрочем, нет - картина сложнее. Баны будет выставлять даже не чиновник, а государственная Машина, представляющая из себя симбиоз четырех элементов: 1) размножающихся запрещающих законов; 2) бюрократов и исполнителей на местах, боящихся всего и вся, наблюдая за пунктом один; 3) присмотра со стороны полицейских органов; 4) цифровых приблуд, зачистки сети от «нехорошего» контента.

Просто пример работы Машины - концерт Канье Уэста в Москве, который не состоялся по причине того, что не нашлось того, кто будет иметь смелость преодолеть не сколько все препоны Запрещалкиных, столько ситуацию на системном уровне.

Казалось бы, Канье - это наш чернокожий братушка, шатающий американский режим, агент «мягкой силы». Но ведь нет - движение «Сорок сороков» накатало заяву в органы, утверждая, что в текстах этого наркомана «русская женщины предстает в образе проститутки с извращенными наклонностями». И нет Луначарского, которому можно позвонить и быстро решить нетривиальный вопрос, требующий сложного согласования. Проще не рыпаться - не получать удары блюстителей нравственности.

Грустно как-то. Но факт видится очевидным - цензурировать культуру будет отнюдь не мудрец, в ручном управлении. Даже не единоличный бюрократ, а Машина.

Но мы ещё посопротивляемся.

BY Андрей Песоцкий