Telegram Group & Telegram Channel
Лев Рубинштейн вспоминает про Пригова, часть вторая

О холодности

Я как человек, с ним хорошо знакомый, могу свидетельствовать: никакая это не холодность, а определенная стратегия. Я знаю случаи, когда он был невероятно нежен и заботлив в дружеских отношениях. Несколько раз я это испытал на себе, что на фоне этой как бы холодности производило особое впечатление. Холодность он придумал, он всегда держал дистанцию. В общем, был застегнутым человеком. Как сказал один наш общий знакомый: «Я виделся в Берлине с Приговым, в этот вечер он был не на работе». В том смысле, что он был вполне душевен.

О смерти

Моей первой реакцией было — здрасьте! Надо сказать, в последние годы мы виделись редко, причем так получалось, что чаще всего. Мы встречались не в Москве — на каком-нибудь поэтическом фестивале или подобном мероприятии. Жутко друг другу радовались и удирали из общей компании погулять. Пригов был большой гуляльщик. Мы гуляли по Вене, по Стокгольму, по Парижу — это было замечательно. И этого мне ужасно не хватает.

Об эстетической общности

В профессиональном отношении мы друг к другу были вполне уважительны. Делить нам было нечего, хотя нас в этом и подозревали. Мы ходили по параллельным улицам, но не по одной и той же. Мне кажется, мы друг на друга не влияли, если влияние и было, то в разговоре, а не в текстах. И потом, Пригов был человеком
огромного профессионального масштаба, такой человек-оркестр: он писал стихи, статьи, он был художником, перформером, артистом. Он — симфонический оркестр, а я — камерный. У нас были разные амплуа, поэтому нам не надо было конкурировать. К его социальному темпераменту, который многих раздражал, я относился с пониманием. Его все время обвиняли в экспансионизме, а он был чрезвычайно увлекающимся и увлеченным человеком — его все интересовало. О себе он говорил: «Я — деятель культуры». Он — автор нового типа, для него ни жанровые, ни родо-видовые различия не имели значения.

О культурном феномене

К нему можно относиться как угодно — недоброжелателей у него хватало, — но невозможно не учесть, что, в современной культуре он создал нечто вроде магнитной аномалии, он деформировал ее (культуры) силовые линии. Поэтому невозможно не учитывать факта существования Пригова в культуре, а если ты его не учитываешь — значит, ты культурно невменяем. Я уверен, что как бы экспансивен и квазидемократичен он ни был в своих отдельных проявлениях, Пригов — элитарный феномен. Он выступал по радио и телевидению, мог позволить себе почитать стихи в каком-нибудь эстрадном концерте, но это были набеги на другие территории. Он не изменил собственной внутренней структуры, что очень важно.



group-telegram.com/betweenprigov/4516
Create:
Last Update:

Лев Рубинштейн вспоминает про Пригова, часть вторая

О холодности

Я как человек, с ним хорошо знакомый, могу свидетельствовать: никакая это не холодность, а определенная стратегия. Я знаю случаи, когда он был невероятно нежен и заботлив в дружеских отношениях. Несколько раз я это испытал на себе, что на фоне этой как бы холодности производило особое впечатление. Холодность он придумал, он всегда держал дистанцию. В общем, был застегнутым человеком. Как сказал один наш общий знакомый: «Я виделся в Берлине с Приговым, в этот вечер он был не на работе». В том смысле, что он был вполне душевен.

О смерти

Моей первой реакцией было — здрасьте! Надо сказать, в последние годы мы виделись редко, причем так получалось, что чаще всего. Мы встречались не в Москве — на каком-нибудь поэтическом фестивале или подобном мероприятии. Жутко друг другу радовались и удирали из общей компании погулять. Пригов был большой гуляльщик. Мы гуляли по Вене, по Стокгольму, по Парижу — это было замечательно. И этого мне ужасно не хватает.

Об эстетической общности

В профессиональном отношении мы друг к другу были вполне уважительны. Делить нам было нечего, хотя нас в этом и подозревали. Мы ходили по параллельным улицам, но не по одной и той же. Мне кажется, мы друг на друга не влияли, если влияние и было, то в разговоре, а не в текстах. И потом, Пригов был человеком
огромного профессионального масштаба, такой человек-оркестр: он писал стихи, статьи, он был художником, перформером, артистом. Он — симфонический оркестр, а я — камерный. У нас были разные амплуа, поэтому нам не надо было конкурировать. К его социальному темпераменту, который многих раздражал, я относился с пониманием. Его все время обвиняли в экспансионизме, а он был чрезвычайно увлекающимся и увлеченным человеком — его все интересовало. О себе он говорил: «Я — деятель культуры». Он — автор нового типа, для него ни жанровые, ни родо-видовые различия не имели значения.

О культурном феномене

К нему можно относиться как угодно — недоброжелателей у него хватало, — но невозможно не учесть, что, в современной культуре он создал нечто вроде магнитной аномалии, он деформировал ее (культуры) силовые линии. Поэтому невозможно не учитывать факта существования Пригова в культуре, а если ты его не учитываешь — значит, ты культурно невменяем. Я уверен, что как бы экспансивен и квазидемократичен он ни был в своих отдельных проявлениях, Пригов — элитарный феномен. Он выступал по радио и телевидению, мог позволить себе почитать стихи в каком-нибудь эстрадном концерте, но это были набеги на другие территории. Он не изменил собственной внутренней структуры, что очень важно.

BY между приговым и курехиным










Share with your friend now:
group-telegram.com/betweenprigov/4516

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from it


Telegram между приговым и курехиным
FROM American