Бундесканцлер

​​Почему AfD сильнее на востоке Германии?

В 2017 году в самый разгар миграционного кризиса открыто правая «Альтернатива для Германии» (AfD) вошла в Бундестаг — всего через 4 года после своего основания, что до этого не удавалось ни одной новой партии. Германия, таким образом, потеряла статус «исключения из правил», страны, в которой «правые популисты» не преодолевают заградительный барьер. С самого зарождения AfD, согласно опросам, сильнее в так называемых «новых федеральных землях» — бывшей территории ГДР. Над поиском объяснения этой электоральной аномалии плечом к плечу бьются политические учёные, историки, экономисты и социологи. Голым «популизмом», однако, столь комплексный феномен интерпретировать не представляется возможным.

1. Раскол «Запад-Восток». Сорок лет социализма в ГДР не способствовали экономическому росту в том темпе, который наблюдался в соседней ФРГ. Так, к началу процесса воссоединения восточные и западные немцы не были в равном положении, и это закономерно отражалось на социальном восприятии: в общественном дискурсе новые земли представлялись как «пространство отсталости», а канцлер Гельмут Шмидт и вовсе назвал восточную Германию «меццоджорно без мафии». Эхо социального отчуждения заметно и сегодня: согласно опросам, 49% восточных немцев чувствуют себя «гражданами второго сорта». AfD, в свою очередь, пестует местную идентичность и в глазах «осси» представляет альтернативу партиям западной Германии, к которым нет доверия.

2. У восточных немцев нет «культуры вины». Сам факт социалистического государства порывал преемственность c нацистским режимом, а официальный исторический нарратив ГДР был направлен в будущее. На западе, с другой стороны, историческое наследие осмыслялось в публичных дебатах, например, в ходе «спора историков». Риторическая победа представителей франкфуртской школы, в частности Юргена Хабермаса, укрепила идентичность западных немцев в русле ответственности за преступления нацистского режима. Как итог, в политическом дискурсе Западной Германии закрепилась парадигма «никогда больше», которая способствует маргинализации современных правых идеологий.

3. Восточные немцы не стесняются быть правыми. Во-первых, во времена ГДР традиционная немецкая идентичность почти не подвергалась социалистической ревизии, что укрепило патриотический дискурс после падения стены. Во-вторых, по причине закрытых границ восточногерманское общество не подвергалось трудовой иммиграции и десятилетиями было этнически гомогенным. Сегодня, полагают социологи, среди восточных немцев в большей мере распространены антииммиграционные настроения вкупе с недоверием к иностранцам и национальной гордостью, что объясняет более высокую вероятность выбора AfD в регионе.

4. Восточные немцы не представлены в политической системе. Недовольство функционированием правительства и недоверие западным политическим элитам среди «осси» тесно связаны с вопросами представительства. Несмотря на то, что восточная немка Ангела Меркель 16 лет занимала высший государственный пост, по оценкам, во всей Германии менее 2% элиты составляют восточные немцы. Даже в самой восточной Германии эта доля составляет всего 23%.

Наконец, в контексте распространенного внимания к «восточногерманской аномалии» важно не упустить тот факт, что «аномальна» восточная Германия только по отношению к западной, но ценностно и политически схожа с такими странами, как Австрия, Швейцария, Польша, Венгрия и даже Франция. Иными словами, если взять во внимание актуальные реакции на политический процесс на востоке, например, обличающие восточных немцев как «failed nation» журналистские материалы, вмешательство федерального центра и коалиции меньшинства в Тюрингии, а также интенцию запретить «Альтернативу для Германии» (AfD), становится ясно, что жители восточной Германии чувствуют себя отчужденными не просто так, а проблема, вероятно, может находиться вовсе не на востоке.

Бундесканцлер — подписаться.
Поддержать канал.

www.group-telegram.com/it/bundeskanzlerRU.com/1339

3.1K viewsDec 25, 2023 at 15:00

​​Почему AfD сильнее на востоке Германии?

В 2017 году в самый разгар миграционного кризиса открыто правая «Альтернатива для Германии» (AfD) вошла в Бундестаг — всего через 4 года после своего основания, что до этого не удавалось ни одной новой партии. Германия, таким образом, потеряла статус «исключения из правил», страны, в которой «правые популисты» не преодолевают заградительный барьер. С самого зарождения AfD, согласно опросам, сильнее в так называемых «новых федеральных землях» — бывшей территории ГДР. Над поиском объяснения этой электоральной аномалии плечом к плечу бьются политические учёные, историки, экономисты и социологи. Голым «популизмом», однако, столь комплексный феномен интерпретировать не представляется возможным.

1. Раскол «Запад-Восток». Сорок лет социализма в ГДР не способствовали экономическому росту в том темпе, который наблюдался в соседней ФРГ. Так, к началу процесса воссоединения восточные и западные немцы не были в равном положении, и это закономерно отражалось на социальном восприятии: в общественном дискурсе новые земли представлялись как «пространство отсталости», а канцлер Гельмут Шмидт и вовсе назвал восточную Германию «меццоджорно без мафии». Эхо социального отчуждения заметно и сегодня: согласно опросам, 49% восточных немцев чувствуют себя «гражданами второго сорта». AfD, в свою очередь, пестует местную идентичность и в глазах «осси» представляет альтернативу партиям западной Германии, к которым нет доверия.

2. У восточных немцев нет «культуры вины». Сам факт социалистического государства порывал преемственность c нацистским режимом, а официальный исторический нарратив ГДР был направлен в будущее. На западе, с другой стороны, историческое наследие осмыслялось в публичных дебатах, например, в ходе «спора историков». Риторическая победа представителей франкфуртской школы, в частности Юргена Хабермаса, укрепила идентичность западных немцев в русле ответственности за преступления нацистского режима. Как итог, в политическом дискурсе Западной Германии закрепилась парадигма «никогда больше», которая способствует маргинализации современных правых идеологий.

3. Восточные немцы не стесняются быть правыми. Во-первых, во времена ГДР традиционная немецкая идентичность почти не подвергалась социалистической ревизии, что укрепило патриотический дискурс после падения стены. Во-вторых, по причине закрытых границ восточногерманское общество не подвергалось трудовой иммиграции и десятилетиями было этнически гомогенным. Сегодня, полагают социологи, среди восточных немцев в большей мере распространены антииммиграционные настроения вкупе с недоверием к иностранцам и национальной гордостью, что объясняет более высокую вероятность выбора AfD в регионе.

4. Восточные немцы не представлены в политической системе. Недовольство функционированием правительства и недоверие западным политическим элитам среди «осси» тесно связаны с вопросами представительства. Несмотря на то, что восточная немка Ангела Меркель 16 лет занимала высший государственный пост, по оценкам, во всей Германии менее 2% элиты составляют восточные немцы. Даже в самой восточной Германии эта доля составляет всего 23%.

Наконец, в контексте распространенного внимания к «восточногерманской аномалии» важно не упустить тот факт, что «аномальна» восточная Германия только по отношению к западной, но ценностно и политически схожа с такими странами, как Австрия, Швейцария, Польша, Венгрия и даже Франция. Иными словами, если взять во внимание актуальные реакции на политический процесс на востоке, например, обличающие восточных немцев как «failed nation» журналистские материалы, вмешательство федерального центра и коалиции меньшинства в Тюрингии, а также интенцию запретить «Альтернативу для Германии» (AfD), становится ясно, что жители восточной Германии чувствуют себя отчужденными не просто так, а проблема, вероятно, может находиться вовсе не на востоке.

Бундесканцлер — подписаться.
Поддержать канал.

BY Бундесканцлер