Бундесканцлер

​​Призрак коммунизма: кто возродил Die Linke?

Всего полтора года назад казалось, что партия «Левых» (Die Linke) наконец отжила своё и покидает немецкий партийный ландшафт. Тучи сгущали внутренние раздоры — в частности, отделение Сары Вагенкнехт со своими сторонниками. Однако на прошедших выборах в Бундестаг «Левые», набрав 8,8% голосов, стали единственной «малой партией», преодолевшей пятипроцентный барьер, выиграли шесть одномандатных округов и привлекли в свои круги тысячи новых членов. Но какие именно факторы спасли «партию Берлинской стены» от вымирания?

Во-первых, на пользу Die Linke пошло кадровое обновление и демонстративное внутреннее единство после болезненного разрыва с Сарой Вагенкнехт (BSW). С одной стороны, сыграла ставка на Хайди Райхиннек в качестве ведущего кандидата: 36-летняя феминистка с татуировкой Розы Люксембург на левой руке собирает миллионы лайков в TikTok. Помимо понятной и радикальной риторики «отнять и поделить», играющей на чувстве социальной зависти, Райхиннек искусно балансирует между старыми и новыми левыми нарративами: климат, гендер и профсоюзная солидарность.

С другой стороны, вопреки образу в социальных сетях, партия не стала «моложе» в реальности: стратегией «Левых» на выборах текущего года было попадание в Бундестаг за счёт «оговорки основного мандата», то есть победы в трёх одномандатных округах, которая позволила бы партии «проигнорировать» пятипроцентный барьер по второму голосу за партийный список. И в этом деле не могли не помочь такие ветераны левой политической сцены, как Грегор Гизи, Дитмар Бартч и Бодо Рамелов.

Во-вторых, в 2025 Die Linke спасло целое созвездие внешних факторов. Так, одних в лоно «Левых» привёл материальный вопрос, актуализированный на фоне затянувшейся рецессии: социальное страхование, пенсии и рынок жилья. Этим проблемам партия традиционно уделяет больше внимания, чем, например, «Зелёные». Других, особенно молодёжь, — привлёк ценностно-постматериальный мотив. В целом обострившаяся в контексте импортированного насилия антимиграционная риторика берлинского политикума, включая SPD и «Зелёных», вызвал протест идейной городской и университетской интеллигенции.

И этот тренд, очевидно, подстегнуло «нарушение табу» со стороны CDU/CSU и FDP в отношении совместного голосования с AfD. Для радикально левых, коих в Германии традиционно много, сугубо риторического осуждения такой парламентской практики со стороны «демократического центра» было явно недостаточной реакцией на угрозу чуть ли «возрождающегося фашизма».

Иными словами, как это часто бывает, успех Die Linke на федеральных выборах 2025 года имеет под собой несколько опор. Это и собственная работа над имиджем и отныне более радикальным, а значит и различимым профилем, которой стоило бы поучиться, например, Свободным демократам (FDP). И ставка на интеграцию классических и новых левых нарративов в предвыборной кампании, на практике подкрепленная стратегическим союзом поколений внутри партии.

Но в большей степени сыграла, пожалуй, исключительно благоприятия конъюнктура: электоральное наказание партий-участников «Светофора», протест «левого ядра» на фоне «правого поворота» и, конечно, царящая в Германии общественная поляризация. Теперь в благоприятной для себя перспективе Die Linke в Германии могут укрепиться в статусе «левой альтернативы» мейнстримным партиями центра, как это удаётся, в частности, Австрийской коммунистической партии (KPÖ) — особенно на региональном уровне.

@BundeskanzlerRU

www.group-telegram.com/it/bundeskanzlerRU.com/1809

2.7K viewsedited  Feb 28 at 15:05

​​Призрак коммунизма: кто возродил Die Linke?

Всего полтора года назад казалось, что партия «Левых» (Die Linke) наконец отжила своё и покидает немецкий партийный ландшафт. Тучи сгущали внутренние раздоры — в частности, отделение Сары Вагенкнехт со своими сторонниками. Однако на прошедших выборах в Бундестаг «Левые», набрав 8,8% голосов, стали единственной «малой партией», преодолевшей пятипроцентный барьер, выиграли шесть одномандатных округов и привлекли в свои круги тысячи новых членов. Но какие именно факторы спасли «партию Берлинской стены» от вымирания?

Во-первых, на пользу Die Linke пошло кадровое обновление и демонстративное внутреннее единство после болезненного разрыва с Сарой Вагенкнехт (BSW). С одной стороны, сыграла ставка на Хайди Райхиннек в качестве ведущего кандидата: 36-летняя феминистка с татуировкой Розы Люксембург на левой руке собирает миллионы лайков в TikTok. Помимо понятной и радикальной риторики «отнять и поделить», играющей на чувстве социальной зависти, Райхиннек искусно балансирует между старыми и новыми левыми нарративами: климат, гендер и профсоюзная солидарность.

С другой стороны, вопреки образу в социальных сетях, партия не стала «моложе» в реальности: стратегией «Левых» на выборах текущего года было попадание в Бундестаг за счёт «оговорки основного мандата», то есть победы в трёх одномандатных округах, которая позволила бы партии «проигнорировать» пятипроцентный барьер по второму голосу за партийный список. И в этом деле не могли не помочь такие ветераны левой политической сцены, как Грегор Гизи, Дитмар Бартч и Бодо Рамелов.

Во-вторых, в 2025 Die Linke спасло целое созвездие внешних факторов. Так, одних в лоно «Левых» привёл материальный вопрос, актуализированный на фоне затянувшейся рецессии: социальное страхование, пенсии и рынок жилья. Этим проблемам партия традиционно уделяет больше внимания, чем, например, «Зелёные». Других, особенно молодёжь, — привлёк ценностно-постматериальный мотив. В целом обострившаяся в контексте импортированного насилия антимиграционная риторика берлинского политикума, включая SPD и «Зелёных», вызвал протест идейной городской и университетской интеллигенции.

И этот тренд, очевидно, подстегнуло «нарушение табу» со стороны CDU/CSU и FDP в отношении совместного голосования с AfD. Для радикально левых, коих в Германии традиционно много, сугубо риторического осуждения такой парламентской практики со стороны «демократического центра» было явно недостаточной реакцией на угрозу чуть ли «возрождающегося фашизма».

Иными словами, как это часто бывает, успех Die Linke на федеральных выборах 2025 года имеет под собой несколько опор. Это и собственная работа над имиджем и отныне более радикальным, а значит и различимым профилем, которой стоило бы поучиться, например, Свободным демократам (FDP). И ставка на интеграцию классических и новых левых нарративов в предвыборной кампании, на практике подкрепленная стратегическим союзом поколений внутри партии.

Но в большей степени сыграла, пожалуй, исключительно благоприятия конъюнктура: электоральное наказание партий-участников «Светофора», протест «левого ядра» на фоне «правого поворота» и, конечно, царящая в Германии общественная поляризация. Теперь в благоприятной для себя перспективе Die Linke в Германии могут укрепиться в статусе «левой альтернативы» мейнстримным партиями центра, как это удаётся, в частности, Австрийской коммунистической партии (KPÖ) — особенно на региональном уровне.

@BundeskanzlerRU

BY Бундесканцлер