Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Подкаст «Чистота понимания» — совместный проект с Семёном Ураловым о явлениях и событиях, с которыми мы сталкиваемся ежедневно и которые необходимо обсуждать. Модератор беседы – журналист Иван Князев.
Тема выпуска: Теологическая политика, Трамп и Маск.
У нас в гостях – политолог и философ Павел Щелин.
В этом выпуске мы исследовали роль веры в политических дискурсах и доктринах. Поняли, как и почему политики начинают обращаться к вопросам религии. Обратились к актуальным примерам – кейсу Дональда Трампа и Илона Маска.
Поговорили о том, как постмодерн разрушает мифы, истории и создает симулякры. Изучили, как сегодня формируются мнения и принимаются решения и что скрывается за фасадом публичных выступлений и политических манёвров.
Приятного просмотра!
vk | youtube
#Чистота_понимания | #ЧП | #ВПФ
Тема выпуска: Теологическая политика, Трамп и Маск.
У нас в гостях – политолог и философ Павел Щелин.
В этом выпуске мы исследовали роль веры в политических дискурсах и доктринах. Поняли, как и почему политики начинают обращаться к вопросам религии. Обратились к актуальным примерам – кейсу Дональда Трампа и Илона Маска.
Поговорили о том, как постмодерн разрушает мифы, истории и создает симулякры. Изучили, как сегодня формируются мнения и принимаются решения и что скрывается за фасадом публичных выступлений и политических манёвров.
Приятного просмотра!
vk | youtube
#Чистота_понимания | #ЧП | #ВПФ
Audio
Аудиоверсия подкаста «Чистота понимания».
Тема выпуска: Теологическая политика, Трамп и Маск.
В этом выпуске вместе с Павлом Щелиным мы исследовали роль веры в политических дискурсах и доктринах. Поняли, как и почему политики начинают обращаться к вопросам религии. Обратились к актуальным примерам – кейсу Дональда Трампа и Илона Маска.
Поговорили о том, как постмодерн разрушает мифы, истории и создает симулякры. Изучили, как сегодня формируются мнения и принимаются решения и что скрывается за фасадом публичных выступлений и политических манёвров.
*В подкасте упоминаются: проект «Ковчег» – включенный в реестр иностранных агентов Минюста РФ; слова, относящиеся к движению ЛГБТ, запрещеного в РФ, деятельность организации признана экстремистской
Видео • vk | youtube | telegram
#Чистота_понимания | #ЧП | #ВПФ
Тема выпуска: Теологическая политика, Трамп и Маск.
В этом выпуске вместе с Павлом Щелиным мы исследовали роль веры в политических дискурсах и доктринах. Поняли, как и почему политики начинают обращаться к вопросам религии. Обратились к актуальным примерам – кейсу Дональда Трампа и Илона Маска.
Поговорили о том, как постмодерн разрушает мифы, истории и создает симулякры. Изучили, как сегодня формируются мнения и принимаются решения и что скрывается за фасадом публичных выступлений и политических манёвров.
*В подкасте упоминаются: проект «Ковчег» – включенный в реестр иностранных агентов Минюста РФ; слова, относящиеся к движению ЛГБТ, запрещеного в РФ, деятельность организации признана экстремистской
Видео • vk | youtube | telegram
#Чистота_понимания | #ЧП | #ВПФ
Мы дожили до времён, когда хвост не просто вертит собакой — он её пенетрирует.
Кстати, эпоха ИИ и больших языковых моделей придаёт теме отношений технологии и религии новое интересное измерение.
В военном столкновении двух армий прошлого ключевым фактором успеха является способность полководца разгадать замысел противника и найти способ его опровергнуть. В военном столкновении двух систем, каждая из которых основывает управление на ИИ, ключевым фактором становится способность ИИ понимать способ выработки и принятия решения вражеским ИИ, то есть моделировать/эмулировать его внутри себя. А поскольку ИИ эпохи языковых моделей есть в некотором роде "выжимка" из предшествующих идей и достижений соответствующей культуры (ещё доцифровых времён), то ключевой становится способность правильно понимать и "отражать" на своём операционном языке эту самую чужую культуру, её глубинные основания.
И это, в частности, позволяет говорить о военной культурологии и военном религиоведении как об отдельных прикладных дисциплинах. Причём не только для когнитивной, но и самой что ни на есть обычной войны.
Здесь предельно важны детали. Например, русская культура целых шесть веков существовала в режиме языковой диглоссии — "церковнославянский" (он же староболгарский) для письменного языка и древнерусский — для устного разговорного. Из этого потом оформилось своеобразное русское двоемыслие — язык "для учительницы" (официальный) и язык "на переменке" (настоящий). На первом невозможно ничего объяснить как есть, можно только давать сложные намёки. На втором всё понятно прямо и сразу, но им нельзя, неприлично говорить на публике. Именно это породило, в частности, великую русскую литературу с её способностью виртуозно обходить цензурные ограничения и доносить суть путём понятных читателю метафор. И её антагониста — неуклюжий тяжеловесный канцелярит, на котором у нас по сей день пишут законы, приказы, постановления и уложения. Как будто специально построенные так, что выполнить их невозможно, а вот обойти, при должной фантазии, очень даже можно. И, конечно, русский мат, как резервный язык прямого управления в критических ситуациях.
Продолжение углубления в эту тему в нынешних условиях может оказаться выдачей врагу самых главных секретов, может быть, более важных, чем какие-нибудь ракетные технологии. Но юрист Шмитт навёл меня вот на какую мысль. В западной правовой традиции есть вещь, решительно непонятная русскому сознанию. У нас, к примеру, преступление это везде преступление, мы не различаем правовым образом, где оно совершено. У них, напротив, правила территориально зонированы — условно говоря, то, что было бы преступлением в метрополии, не будут считаться таковым в колониях. А зонирование, в свою очередь, определяется статусом территории — отсюда status, от которого ведёт свою родословную state. И самая главная, верхнеуровневая борьба — это борьба за то, кто именно, на каких основаниях и по какой процедуре раздаёт эти самые статусы территориям (Папа/Император, ООН/ЕС и т.д.).
Кстати, применительно к Ирану, "страна-изгой", "ось зла" это тоже статус — из которого, в частности, проистекает принцип "Ирану нельзя иметь свою ядерную программу". Все эти рейтинги уровня свободы/демократии, рыночности экономики или там объёма ВВП — это тоже инструменты формирования статусной иерархии. Но, внимание, у такой системы раздачи статусов не может быть другой легитимности, кроме сакральной (какими бы словами это ни называлось). Есть гипотезы, что из этого следует?
В военном столкновении двух армий прошлого ключевым фактором успеха является способность полководца разгадать замысел противника и найти способ его опровергнуть. В военном столкновении двух систем, каждая из которых основывает управление на ИИ, ключевым фактором становится способность ИИ понимать способ выработки и принятия решения вражеским ИИ, то есть моделировать/эмулировать его внутри себя. А поскольку ИИ эпохи языковых моделей есть в некотором роде "выжимка" из предшествующих идей и достижений соответствующей культуры (ещё доцифровых времён), то ключевой становится способность правильно понимать и "отражать" на своём операционном языке эту самую чужую культуру, её глубинные основания.
И это, в частности, позволяет говорить о военной культурологии и военном религиоведении как об отдельных прикладных дисциплинах. Причём не только для когнитивной, но и самой что ни на есть обычной войны.
Здесь предельно важны детали. Например, русская культура целых шесть веков существовала в режиме языковой диглоссии — "церковнославянский" (он же староболгарский) для письменного языка и древнерусский — для устного разговорного. Из этого потом оформилось своеобразное русское двоемыслие — язык "для учительницы" (официальный) и язык "на переменке" (настоящий). На первом невозможно ничего объяснить как есть, можно только давать сложные намёки. На втором всё понятно прямо и сразу, но им нельзя, неприлично говорить на публике. Именно это породило, в частности, великую русскую литературу с её способностью виртуозно обходить цензурные ограничения и доносить суть путём понятных читателю метафор. И её антагониста — неуклюжий тяжеловесный канцелярит, на котором у нас по сей день пишут законы, приказы, постановления и уложения. Как будто специально построенные так, что выполнить их невозможно, а вот обойти, при должной фантазии, очень даже можно. И, конечно, русский мат, как резервный язык прямого управления в критических ситуациях.
Продолжение углубления в эту тему в нынешних условиях может оказаться выдачей врагу самых главных секретов, может быть, более важных, чем какие-нибудь ракетные технологии. Но юрист Шмитт навёл меня вот на какую мысль. В западной правовой традиции есть вещь, решительно непонятная русскому сознанию. У нас, к примеру, преступление это везде преступление, мы не различаем правовым образом, где оно совершено. У них, напротив, правила территориально зонированы — условно говоря, то, что было бы преступлением в метрополии, не будут считаться таковым в колониях. А зонирование, в свою очередь, определяется статусом территории — отсюда status, от которого ведёт свою родословную state. И самая главная, верхнеуровневая борьба — это борьба за то, кто именно, на каких основаниях и по какой процедуре раздаёт эти самые статусы территориям (Папа/Император, ООН/ЕС и т.д.).
Кстати, применительно к Ирану, "страна-изгой", "ось зла" это тоже статус — из которого, в частности, проистекает принцип "Ирану нельзя иметь свою ядерную программу". Все эти рейтинги уровня свободы/демократии, рыночности экономики или там объёма ВВП — это тоже инструменты формирования статусной иерархии. Но, внимание, у такой системы раздачи статусов не может быть другой легитимности, кроме сакральной (какими бы словами это ни называлось). Есть гипотезы, что из этого следует?
Да, ну и будем подводить итоги работы на ПМЭФе. Наше соглашение с «Калашниковым» — тоже в числе этих подписанных соглашений, о которых пишет Дронов. Мы его очень долго готовили — помните, я ещё в декабре писал о том, что в ближайшее время будут важные новости по теме партнёрства «народного» и «большого» ВПК? Так вот, я имел в виду именно это соглашение; но работали мы над ним целых полгода. Вообще, я за то, чтобы форум потихоньку превращался из ярмарки тщеславия (которой он в основном являлся в последние годы) в место, где действительно обсуждаются важные проблемы, принимаются большие решения и заключаются долгосрочные партнёрства. По-хорошему, для этого стоило бы провести небольшой аудит реального выполнения тех соглашений, которые под фанфары заключаются на таких площадках — какова их дальнейшая судьба.
Forwarded from Александр Дронов
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Новые горизонты и вызовы для экономики Новгородской области
ПМЭФ-2025 для Новгородской области — это:
✅ 28 подписанных соглашений, из которых 14 — инвестиционные;
✅ 20,1 миллиарда рублей инвестиций;
✅ создание 1800 новых рабочих мест.
ПМЭФ — это всегда про людей и для людей. И любая встреча, любое соглашение имеют одну простую задачу — сделать жизнь в Новгородской области лучше, комфортнее и привлекательнее.
Соглашения подписаны, цели намечены — теперь самое главное — это воплощение всех задач в жизнь. Возвращаемся домой, работаем!
ПМЭФ-2025 для Новгородской области — это:
ПМЭФ — это всегда про людей и для людей. И любая встреча, любое соглашение имеют одну простую задачу — сделать жизнь в Новгородской области лучше, комфортнее и привлекательнее.
Соглашения подписаны, цели намечены — теперь самое главное — это воплощение всех задач в жизнь. Возвращаемся домой, работаем!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Ну и ещё про ПМЭФ кое-что.
Я там выступал на панельной дискуссии по "бесшовному цифровому небу" (что бы это ни значило; реально мозг и шею чуть не сломал, пытаясь увидеть швы на небе). Меня ведущий спросил про перспективы гражданского применения тех беспилотных технологий, которыми занимается НПЦ "Ушкуйник".
Я ответил следующее.
1. Поскольку форум экономический, давайте попробуем описать нашу деятельность языком потребительского рынка. Рынок дронов структурно похож на рынок детских игрушек. Главная маркетинговая особенность — покупатель и пользователь всегда разные люди. Покупатель — родитель, пользователь — ребёнок. Те, кто ходил в современные магазины игрушек, видел полки, заставленные игрушками, придуманными в расчёте именно на вкус родителей — красивые, дорогие, сложные. Их дальнейшая судьба понятна — к какому-нибудь празднику (дню рождения ребёнка или на Новый Год) их обязательно купят, торжественно вручат или положат под ёлочку, ребёнок их один раз распакует, пять минут повертит в руках, после чего они отправятся на полку в ожидании, когда их передарят или просто выбросят при очередном сеансе расхламления. Это потому, что изделие изначально делалось для покупателя, но не для пользователя. А с другой стороны — бывает кукла Барби или, как сейчас, какие-нибудь лабубу, которых в какой-то момент в режиме эпидемии дети начинают требовать купить, и родители, морщась и отплёвываясь, несут свои деньги в магазин.
2. В военном беспилотии всё обстоит похожим образом, только ещё сложнее. У нас есть:
- покупатели — это генералы из МО или какие-то фонды,
- пользователи — это операторы на передовой и их непосредственные командиры,
- конечные потребители — это войска и техника противника.
И надо, в некотором смысле, удовлетворить всех троих.
С потребителем понятнее всего: будучи максимально клиентоориентированными, надо стремиться к тому, чтобы по факту оказанных услуг от них не поступало жалоб. Куда сложнее с балансом покупатель/пользователь. Пример дрона КВН, который первой же пробной партией поехал в прошлом августе сразу под Курск, а не на форум "Армия" — это пример стратегии, в которой запросам пользователя отдаётся приоритет по сравнению с запросами покупателя. Несмотря на то, что покупатель (как и в примере с игрушками) всегда считает, что он заведомо лучше понимает, какие "игрушки" нужны его "подопечным".
3. Под определённым углом зрения, "фронт" и "рынок" — это буквально одно и то же. У тебя есть беспилотное аэротакси — у тебя есть средство эвакуации раненых. У тебя есть массовый грузовой дрон — у тебя есть бомбер. У тебя есть мобильный дронопорт — есть средство автоматизированной логистики переднего края. У тебя есть агродрон — у тебя есть опять же бомбер и постановщик дымовых завес. У тебя есть мониторинговый дальнолёт с устойчивой связью — у тебя есть дрон-разведчик. У тебя есть беспилотная тележка и лодка — есть РТК и БЭК. Есть беспилотный плавучий понтон на лидарах — есть дешёвое малоуязвимое средство форсирования водных преград. Есть дрон на прочном оптоволокне — есть средство быстрой прокладки высокоскоростной цифровой связи в любую труднодоступную точку. Есть дрон с обученной нейросеткой для поиска пропавших в лесу людей — есть готовая технология для борьбы с ДРГ противника. В этом смысле ещё вопрос, кто больше кому даст: фронт рынку или рынок фронту.
4. Если говорить об узких местах дроностроя сейчас, я бы выделил две вещи: связь и энергия. Прорывные решения нужны именно в этих двух направлениях. Связность важнее автономности — беспилотник должен быть скорее терминалом, чем летающим/ездящим/плавающим сервером с суперкомпьютером на борту. Но автономность тоже должна быть выше, чем есть сейчас при имеющихся ограничениях энергетики. И, да, множество различных устройств должны научиться работать совместно. Только вот слово "рой" я бы забыл. Воюют не рои, а боевые порядки. То же и в гражданском применении — структура, сеть, а не гудящий улей. И сегодня надо думать не только об отдельных устройствах, но и о структурах, состоящих из разных устройств, объединяемых под единый сценарий применения.
Я там выступал на панельной дискуссии по "бесшовному цифровому небу" (что бы это ни значило; реально мозг и шею чуть не сломал, пытаясь увидеть швы на небе). Меня ведущий спросил про перспективы гражданского применения тех беспилотных технологий, которыми занимается НПЦ "Ушкуйник".
Я ответил следующее.
1. Поскольку форум экономический, давайте попробуем описать нашу деятельность языком потребительского рынка. Рынок дронов структурно похож на рынок детских игрушек. Главная маркетинговая особенность — покупатель и пользователь всегда разные люди. Покупатель — родитель, пользователь — ребёнок. Те, кто ходил в современные магазины игрушек, видел полки, заставленные игрушками, придуманными в расчёте именно на вкус родителей — красивые, дорогие, сложные. Их дальнейшая судьба понятна — к какому-нибудь празднику (дню рождения ребёнка или на Новый Год) их обязательно купят, торжественно вручат или положат под ёлочку, ребёнок их один раз распакует, пять минут повертит в руках, после чего они отправятся на полку в ожидании, когда их передарят или просто выбросят при очередном сеансе расхламления. Это потому, что изделие изначально делалось для покупателя, но не для пользователя. А с другой стороны — бывает кукла Барби или, как сейчас, какие-нибудь лабубу, которых в какой-то момент в режиме эпидемии дети начинают требовать купить, и родители, морщась и отплёвываясь, несут свои деньги в магазин.
2. В военном беспилотии всё обстоит похожим образом, только ещё сложнее. У нас есть:
- покупатели — это генералы из МО или какие-то фонды,
- пользователи — это операторы на передовой и их непосредственные командиры,
- конечные потребители — это войска и техника противника.
И надо, в некотором смысле, удовлетворить всех троих.
С потребителем понятнее всего: будучи максимально клиентоориентированными, надо стремиться к тому, чтобы по факту оказанных услуг от них не поступало жалоб. Куда сложнее с балансом покупатель/пользователь. Пример дрона КВН, который первой же пробной партией поехал в прошлом августе сразу под Курск, а не на форум "Армия" — это пример стратегии, в которой запросам пользователя отдаётся приоритет по сравнению с запросами покупателя. Несмотря на то, что покупатель (как и в примере с игрушками) всегда считает, что он заведомо лучше понимает, какие "игрушки" нужны его "подопечным".
3. Под определённым углом зрения, "фронт" и "рынок" — это буквально одно и то же. У тебя есть беспилотное аэротакси — у тебя есть средство эвакуации раненых. У тебя есть массовый грузовой дрон — у тебя есть бомбер. У тебя есть мобильный дронопорт — есть средство автоматизированной логистики переднего края. У тебя есть агродрон — у тебя есть опять же бомбер и постановщик дымовых завес. У тебя есть мониторинговый дальнолёт с устойчивой связью — у тебя есть дрон-разведчик. У тебя есть беспилотная тележка и лодка — есть РТК и БЭК. Есть беспилотный плавучий понтон на лидарах — есть дешёвое малоуязвимое средство форсирования водных преград. Есть дрон на прочном оптоволокне — есть средство быстрой прокладки высокоскоростной цифровой связи в любую труднодоступную точку. Есть дрон с обученной нейросеткой для поиска пропавших в лесу людей — есть готовая технология для борьбы с ДРГ противника. В этом смысле ещё вопрос, кто больше кому даст: фронт рынку или рынок фронту.
4. Если говорить об узких местах дроностроя сейчас, я бы выделил две вещи: связь и энергия. Прорывные решения нужны именно в этих двух направлениях. Связность важнее автономности — беспилотник должен быть скорее терминалом, чем летающим/ездящим/плавающим сервером с суперкомпьютером на борту. Но автономность тоже должна быть выше, чем есть сейчас при имеющихся ограничениях энергетики. И, да, множество различных устройств должны научиться работать совместно. Только вот слово "рой" я бы забыл. Воюют не рои, а боевые порядки. То же и в гражданском применении — структура, сеть, а не гудящий улей. И сегодня надо думать не только об отдельных устройствах, но и о структурах, состоящих из разных устройств, объединяемых под единый сценарий применения.
Долго мучал ИИ промптами, пытаясь заставить его родить годные стихи по актуальной повестке согласно моему запросу. В итоге он раза с пятнадцатого породил что-то более-менее пристойное, я чуть подрихтовал, вот релиз:
На Ближнем Востоке бушует зрада,
Всяк себя мнит орудием Бога,
Израиль с Ираном — в гевалте джихада,
И оба камлают на перемогу.
Нефть-матушка — ценовые ножницы.
Дональд раствитился писовым дилом
Лаются зрадница с переможницей:
Ты звездила! — нет, ты звездила.
А в наших степях — день прошёл и ладно.
И как с этим жить — понять невозможно:
Прочёл одного — на душе зрадно;
Другого открыл — вроде как переможно.
Такая теперь суждена нам судьба:
Сансара.
По-нашему —
Генотьба.
На Ближнем Востоке бушует зрада,
Всяк себя мнит орудием Бога,
Израиль с Ираном — в гевалте джихада,
И оба камлают на перемогу.
Нефть-матушка — ценовые ножницы.
Дональд раствитился писовым дилом
Лаются зрадница с переможницей:
Ты звездила! — нет, ты звездила.
А в наших степях — день прошёл и ладно.
И как с этим жить — понять невозможно:
Прочёл одного — на душе зрадно;
Другого открыл — вроде как переможно.
Такая теперь суждена нам судьба:
Сансара.
По-нашему —
Генотьба.
Я, кстати, согласен. Вот ты воевал, вернулся. А тебя на аркане волокут к какой-то тётке, которая начинает с тобой разговаривать разговоры из серии «чувствуете ли вы тревожность». Такое себе. И если уж этого не избежать, пусть за тем столом сидит человек с войны, как и ты сам. Другой градус доверия.