"...Только если понимаем, мы можем заботиться. Только если заботимся, мы можем помочь. Только если поможем, они будут спасены." Джейн Гудолл
Всё самое важное мы пытаемся определить через "понимание":
"Счастье - это когда тебя понимают"
"Я понял жизни цель и чту..."
"...Да-да. Пора идти. Благодарю. Да-да. Пора. И каждый понимает. Безрадостную зимнюю зарю над родиной деревья поднимают..."
В конечном смысле все работы учёных всех наук на свете про понимание: понимание целей существования и назначения; понимание природы всего существующего; понимание средств понимания...
Интересно, что язык, человеческий язык здесь не помогает, а зачастую мешает этим процессам. Профессор-этолог Ясон Бадридзе, один из самых уважаемых мною людей на Земле, (прожил 2 года в волчьей стае, мой онлайн разговор с ним посм.в коммментах) как-то рассказывал про коммуникационные системы волков: "Есть коммуникация звуковая, запаховая, визуальная. Но есть еще какая-то невербальная связь, телепатическая. Это хорошо видно перед охотой — они вроде как совещаются, в глаза друг другу смотрят — и зверь разворачивается, идет и делает то, что нужно. И когда у нас (с волками в стае) все барьеры пропали, у меня это тоже появилось»
Но каждый, у кого в семье живет кот, собака, да даже хомяк или крыса, такое и без профессора может рассказать.
У моей Мамы всегда были собаки. Они появлялись каким-нибудь естественным путем: находились, подбирались, выхаживались и потом проживали с нами всю свою собачью жизнь. Её последней псинкой была Лунька. Нет, не так. Её последней собакой была Луни Адельхалле из Верона, немецкая овчарка, глубоко аристократического происхождения, последняя, седьмая в помёте, выкинутая заводчиком подыхать от энтерита. Мать выходила щенятинку. Но получилась притча во языцах. Очень нервная (порода и так нервная, а тут еще последствия чумки наложились) до истеричности, хитрющая, постоянно дуркующая и ворующая - это была не собака, а Божье Наказание. Мы все с ней страшно мучились и воспринимали житие с Лунькой, как наказание за грехи.
Мама в принципе с животными никогда не сюсюкала. "Собака есть собака, - говорила она. - Нечего ее очеловечивать." Общалась она с Лунькой строго. Годы шли. Немочка наша старела и дряхлела. Характер и повадки только ухудшались. Мы все терпели. Но тут у Мамы обнаружили рак груди в запущенной стадии и понеслась вся эта чёртова мельница. Операция, химия, реабилитация. Адово колесо. Про старенькую Луньку и вовсе подзабыли. Живет и живет. Не до нее.
Химия давалась тяжело. Мама не могла ничего есть. Все горело внутри. Просила мороженного. А ей было не очень можно по другим показаниям. Я помню, это было очень тяжёлое утро. Маленькая Мама, с выбритой круглой головкой, над которой прямо зримым чёрным облаком висит чёртова "химия" (прошедшие это понимают о чем я), капризничает, есть ничего не может, мы суетимся вокруг: "Потерпи, потерпи, родная"
Вдруг обнаруживаем, что Лунька пропала с участка. "Ну и хрен с ней! Погуляет придет!" Она сумасбродная псина. Заниматься никому не хотелось. День омерзительный. Маленький слабый человек мучается и борется с отравой, а мы все вокруг сильные и здоровые ничего не можем сделать.
Вдруг калитка распахивается и появляется очень грязная Луни. Бежит к Маме и кладет ей на колени грязный комок. Мать смотрит на собаку. Медленно берет брикет - это мороженое, извазюканная и в нескольких местах надкусанная пачка пломбира "за 48".
Я помню, как Мама идет и моет этот кусок под краном, а потом то, что осталось она делит пополам с собакой и они съедают его вместе. Никто не сказал ни слова тогда. Для Луньки это было последнее лето. Осенью того года она умерла от старости. Мама поборола тогда болезнь и прожила ещё 9 лет.
"...Только если понимаем, мы можем заботиться. Только если заботимся, мы можем помочь. Только если поможем, они будут спасены." Джейн Гудолл
Всё самое важное мы пытаемся определить через "понимание":
"Счастье - это когда тебя понимают"
"Я понял жизни цель и чту..."
"...Да-да. Пора идти. Благодарю. Да-да. Пора. И каждый понимает. Безрадостную зимнюю зарю над родиной деревья поднимают..."
В конечном смысле все работы учёных всех наук на свете про понимание: понимание целей существования и назначения; понимание природы всего существующего; понимание средств понимания...
Интересно, что язык, человеческий язык здесь не помогает, а зачастую мешает этим процессам. Профессор-этолог Ясон Бадридзе, один из самых уважаемых мною людей на Земле, (прожил 2 года в волчьей стае, мой онлайн разговор с ним посм.в коммментах) как-то рассказывал про коммуникационные системы волков: "Есть коммуникация звуковая, запаховая, визуальная. Но есть еще какая-то невербальная связь, телепатическая. Это хорошо видно перед охотой — они вроде как совещаются, в глаза друг другу смотрят — и зверь разворачивается, идет и делает то, что нужно. И когда у нас (с волками в стае) все барьеры пропали, у меня это тоже появилось»
Но каждый, у кого в семье живет кот, собака, да даже хомяк или крыса, такое и без профессора может рассказать.
У моей Мамы всегда были собаки. Они появлялись каким-нибудь естественным путем: находились, подбирались, выхаживались и потом проживали с нами всю свою собачью жизнь. Её последней псинкой была Лунька. Нет, не так. Её последней собакой была Луни Адельхалле из Верона, немецкая овчарка, глубоко аристократического происхождения, последняя, седьмая в помёте, выкинутая заводчиком подыхать от энтерита. Мать выходила щенятинку. Но получилась притча во языцах. Очень нервная (порода и так нервная, а тут еще последствия чумки наложились) до истеричности, хитрющая, постоянно дуркующая и ворующая - это была не собака, а Божье Наказание. Мы все с ней страшно мучились и воспринимали житие с Лунькой, как наказание за грехи.
Мама в принципе с животными никогда не сюсюкала. "Собака есть собака, - говорила она. - Нечего ее очеловечивать." Общалась она с Лунькой строго. Годы шли. Немочка наша старела и дряхлела. Характер и повадки только ухудшались. Мы все терпели. Но тут у Мамы обнаружили рак груди в запущенной стадии и понеслась вся эта чёртова мельница. Операция, химия, реабилитация. Адово колесо. Про старенькую Луньку и вовсе подзабыли. Живет и живет. Не до нее.
Химия давалась тяжело. Мама не могла ничего есть. Все горело внутри. Просила мороженного. А ей было не очень можно по другим показаниям. Я помню, это было очень тяжёлое утро. Маленькая Мама, с выбритой круглой головкой, над которой прямо зримым чёрным облаком висит чёртова "химия" (прошедшие это понимают о чем я), капризничает, есть ничего не может, мы суетимся вокруг: "Потерпи, потерпи, родная"
Вдруг обнаруживаем, что Лунька пропала с участка. "Ну и хрен с ней! Погуляет придет!" Она сумасбродная псина. Заниматься никому не хотелось. День омерзительный. Маленький слабый человек мучается и борется с отравой, а мы все вокруг сильные и здоровые ничего не можем сделать.
Вдруг калитка распахивается и появляется очень грязная Луни. Бежит к Маме и кладет ей на колени грязный комок. Мать смотрит на собаку. Медленно берет брикет - это мороженое, извазюканная и в нескольких местах надкусанная пачка пломбира "за 48".
Я помню, как Мама идет и моет этот кусок под краном, а потом то, что осталось она делит пополам с собакой и они съедают его вместе. Никто не сказал ни слова тогда. Для Луньки это было последнее лето. Осенью того года она умерла от старости. Мама поборола тогда болезнь и прожила ещё 9 лет.
BY Ольга Ускова | Cognitive Life
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." I want a secure messaging app, should I use Telegram? At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news.
from it
