Остается загадкой, почему Шура и Александр — один человек, а не несколько? А если расскажу, что баварские имена ушли не так далеко?
👁️ Кто может пострадать в силу интернациональности, это Анна (Anna). В уменьшительно-ласкательной форме имя трансформируется в Андель (Andel).
👄 Нетипичная краткая форма есть и у такого популярного имени как София (Sofia) — Фай (Fei). Фишка когда-то была спернута позаимствована у греков.
👼 Эти сокращения могут притворяться более логичными, но если не пользоваться подсказками, распознать в Маттиасе (Matthias) Хиаса (Hias), Терезе (Theresa) — Резерль (Reserl), Йозефине (Josefine) — Зефферль (Sefferl), будет не так-то просто.
Баварский с 2009 года официально признан языком, находящимся под угрозой исчезновения, поэтому хочешь или нет, часто встречаться с данными формами не выходит. По разным подсчетам носителями байриша на сегодняшний день являются от 10 до 12 миллионов человек, что для языка — капля в море. Для сравнения, примерно столько же людей проживает в Сеуле.
А вы знакомы с необычными сокращениями (не только баварскими)?
Остается загадкой, почему Шура и Александр — один человек, а не несколько? А если расскажу, что баварские имена ушли не так далеко?
👁️ Кто может пострадать в силу интернациональности, это Анна (Anna). В уменьшительно-ласкательной форме имя трансформируется в Андель (Andel).
👄 Нетипичная краткая форма есть и у такого популярного имени как София (Sofia) — Фай (Fei). Фишка когда-то была спернута позаимствована у греков.
👼 Эти сокращения могут притворяться более логичными, но если не пользоваться подсказками, распознать в Маттиасе (Matthias) Хиаса (Hias), Терезе (Theresa) — Резерль (Reserl), Йозефине (Josefine) — Зефферль (Sefferl), будет не так-то просто.
Баварский с 2009 года официально признан языком, находящимся под угрозой исчезновения, поэтому хочешь или нет, часто встречаться с данными формами не выходит. По разным подсчетам носителями байриша на сегодняшний день являются от 10 до 12 миллионов человек, что для языка — капля в море. Для сравнения, примерно столько же людей проживает в Сеуле.
А вы знакомы с необычными сокращениями (не только баварскими)?
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from it
