Войти и оторопеть: от сияющего цвета, композиционной свободы, масштаба и сохранности. Спасо-Преображенский храм в Полоцке, жемчужину древнерусского зодчества ХII века строили 30 недель, а реставрировали 30 лет. Крошечный, острой свечкой вверх, и 1000 квадратных метров дошедших до нас фресок. Реставратор и специалист по византийской и древнерусской живописи Владимир Сарабьянов еще при жизни сказал, что один этот храм стоит всей Англии. Можно как угодно относиться к метафорам подобного рода, но стоя под центральным сводом в окружении предельно искренней живописи, физически ощущаешь ее мощь и уникальность. Маршрут не туристический, сестра Людмила тихо отопрет ключом деревянную дверь и пока будет читать старую книгу, можно понять — почувствовать — очень многие вещи. Самое современное и самое вечное для меня искусство. Летопись гармонии и полета человеческой души.
Шелковым шорохом полиэтилен с логотипом культурного пространства Blar стелется под лоферами коллекционера Антона Козлова, казаками сооснователя студии ‘Тихая’ Натальи Коренченко и моими old Céline, прозрачно намекая на One-stop show. На Усачева 13 столпотворение: 5 галерей совриска (Deep List, Shift, сцена/szena, Shilo и Tōmo) объединились, чтобы представить совместную программу и новую площадку в стратегическом месте. Явка плотнейшая, заходить лучше с черного хода. Мое открытие — офорты Саши Шабаева. Бешеная концентрация энергии и всевозможных траекторий — как и на самой густонаселенной экспозиции.
Куратор pop/off/art Настя Котельникова ювелирно работает с камерным пространством галереи в Палашевском переулке. В дано там замурованная арка с колодцем — таких в Москве всего 9. Сейчас в галерее идет выставка Евгения Михнова-Войтенко из архивов семьи. Тот самый редкий его период после нитроэмали и цвета, без ‘тюбиков’. Когда художник ушел в визуальное монашество, избрав попутчиками тушь и карандаш. Каждую композицию он нумерует, все, что не нравилось — уничтожает. Техника нанесения пигмента соседствует с техникой его вычитания: автор вымывает из листа капли чернил. Местами в алхимических экспериментах прорывается чистая японщина. Метод Михнова — углубиться в материал. Если тушь, то во всех ипостасях. Если точка — то красивая, тихая, работающая как автопортрет.
Цайтгайст или чудесное совпадение: когда Министр культуры Ольга Любимова складывает руки в традиционном тайском приветствии sà-wàtdii kâ, меня накрывает флешбэк из ‘Белого лотоса’, до конца которого осталось всего две серии. Но действие происходит в Зарядье, на сцене Royal Bangkok Symphony Orchestra, который позавчера выступал в Питерской филармонии, а сегодня закрывает российские гастроли в Москве. Играют сиамскую классику и произведения королевской семьи — они профессиональные композиторы. Музыка очень киношная, такой впору быть саундтреком к блокбастерам вроде ‘Аватара’. Техника исполнения великолепная, в композициях зашиты все элементы royal dna от топота слонов, сияния звезд и драгоценностей до распускающихся цветов счастья, мерного шума волн и дождя. Местами выдают такой джаз, что сидящие передо мной дипломатические дети танцуют почем зря. Интересно, чем все закончится.