МУЗЕЙ РАЗОРВАННЫХ ОТНОШЕНИЙ | музей как пространство «безопасной памяти», переживания утраты, утешения и трансформации страха
Музей разорванных отношений в Загребе был основан в 2010 году художниками Олинкой Виштицей и Драженом Грубишичем после их разрыва как способ творчески справиться со своей болью. Музей стал популярным во всем мире: ежегодно его посещают более 40 000 человек, которые просматривают около 100 личных предметов, каждый из которых содержит раскрывающую его историю. Это позволяет людям чувствовать универсальность переживаемых эмоций в ситуации расставания. Музей пытается создать пространство «безопасной памяти» или «защищенной памяти», чтобы сохранить материальное и нематериальное наследие разорванных отношений.
На примере этого партисипаторного проекта мы поговорим об экспозициях как безопасных пространствах переживания утраты и ее мемориализации; трансформации страха быть отверженными; поиска утешения. А также о профессиональной ответственности в проектировании эмоционального дизайна выставок. В какой-то мере, этот материал станет продолжением размышлений об эмпатии в выставочной практике, которые мы начали в предыдущей публикации.
Хотя музей инициирован художниками, весь вклад в создание постоянной коллекции принадлежит представителям общественности. Нивелируя различие между коллекцией и выставкой, посетителем и художником, Музей поощряет самовыражение, которое редко возможно в традиционном музейном контексте.
МУЗЕЙ РАЗОРВАННЫХ ОТНОШЕНИЙ | музей как пространство «безопасной памяти», переживания утраты, утешения и трансформации страха
Музей разорванных отношений в Загребе был основан в 2010 году художниками Олинкой Виштицей и Драженом Грубишичем после их разрыва как способ творчески справиться со своей болью. Музей стал популярным во всем мире: ежегодно его посещают более 40 000 человек, которые просматривают около 100 личных предметов, каждый из которых содержит раскрывающую его историю. Это позволяет людям чувствовать универсальность переживаемых эмоций в ситуации расставания. Музей пытается создать пространство «безопасной памяти» или «защищенной памяти», чтобы сохранить материальное и нематериальное наследие разорванных отношений.
На примере этого партисипаторного проекта мы поговорим об экспозициях как безопасных пространствах переживания утраты и ее мемориализации; трансформации страха быть отверженными; поиска утешения. А также о профессиональной ответственности в проектировании эмоционального дизайна выставок. В какой-то мере, этот материал станет продолжением размышлений об эмпатии в выставочной практике, которые мы начали в предыдущей публикации.
Хотя музей инициирован художниками, весь вклад в создание постоянной коллекции принадлежит представителям общественности. Нивелируя различие между коллекцией и выставкой, посетителем и художником, Музей поощряет самовыражение, которое редко возможно в традиционном музейном контексте.
False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup.
from it
