Вчера рассказывала про экспрессионизм! Давно не читала 3-часовые лекции, под конец пошли у меня «чуваки» (ни много, ни мало, Рудольф Курт, который уже в 1926 году книгу про киноэкспрессионизм забахал), «молодцы» (это у меня прогрессивный сексолог, доктор Магнус Хиршфельд) и желание пересмотреть (в 117416 раз) «Носферату». Ну и что вы думаете, было много гифок (а парочку даже пришлось через терминал клепать).

Но еще я подумала, что мне вроде бы грустно, что я больше не читаю лекции регулярно, но с другой стороны, когда про одно и то же явление рассказываешь редко — раз в три-четыре года — оно успевает обрасти новыми знаниями и контекстом, новой мной, и материал оказывается удивительно живым. Погрустить погрустишь, зато не выгоришь.

Я влюбилась в цвета и грусть Сохраба Шахида-Салесса еще в его фильме «На чужбине» (1975) про эмигрантское и человеческое одиночество на фоне дождливого Тиргартена и неона берлинских кнайпэ. Сегодня я посмотрела его первый полный метр, который он снял еще в Иране. «Простое событие» 1973-го.

Это очень отчужденное кино, почти Антониони и его «Красная пустыня», только без красной комнаты, и с мальчишкой 10 лет, который непрестанно бегает по улицам с какими-то поручениями, вместо Моники Витти.

Из этого фильма точно-точно произросло многое иконическое иранское: бледно-лазоревая с прозеленью краска на стенах, классная комната с глазастыми мальчишками, пустоты улиц и пустырей, лай собак в темноте двора. Правда, таких темных дворов я не припомню! Фильм оказался одним из самых непроницаемых иранских на моей памяти. Ничего такого, просто там никому ни проораться, ни вздохнуть! Хотя время от времени пронзительно и звонко смотрят с экрана детские глазищи. То на одного взрослого, то на другого, то на пустоту.

А сегодня бахнули второй иранский фильм! «Олень» Масуда Кимиайя 1974-го. Такого иранского кино мы с Денисом и близко не видели.

Два бывших школьных друга встречаются после разлуки в десять лет в крайне безрадостных обстоятельствах: один, после неудачного ограбления и с пулей в боку, просит убежища у другого, другой же — увядает на глазах от наркозависимости.

И чтобы описать наилучшим образом, как выглядит это воссоединение, снова призову сравнение: представьте себе смесь горьковского «На дне» и штернбергского «Подполья» (или на худой конец «Лицо со шрамом» Хоукса). Это оно. Нищета, романтика криминала и философия кодекса чести. Только, понятно, в иранском или даже тегеранском дворе, на городских улицах и даже немного в такси (привет Киаростами и Панахи).

И в качестве вишенки на торте нам еще и второй финал показали, прикрученный после исламской революции! Актер, сыгравший наркозависимого друга — просто гениальный Бехруз Восуги.

Этот фильм не феноменален, не глубок и даже не гениален. Но он познавателен! В нем много кадров и много фактов. И на секунд 20 даже Джим Джармуш появляется. Но, главное, этот фильм позволит сделать первый шаг к исследованию изображения коренных американцев на экране. И еще, он доступен онлайн. Правда, на английском. Это «Индейвуд» Нила Даймонда 2009-го.

На скриншотах — небезызвестные актеры, которые играли коренных американцев, а еще — переведенные фразы, которые на самом деле говорили актеры-индейцы на съемках у Форда! Ну и мой кумир — “Вождь” Уилл Сэмпсон из «Пролетая над гнездом кукушки».