132. Сокрытость Бога и мистерианство
Моя реплика: Реплика 1
Реплика Алексея: Реплика 2
Реплика Матвея: Реплика 3
Я действительно не считаю мистерианство решением проблемы сознание-тело. Этот канал начался с того, что я не стерпел и накатал своё мнение по поводу обсуждения мистерианства на подкасте Неискуственный интеллект (пост №1). Более того, я готов расширить своё недоумение по поводу этой позиции относительно вообще всей физической части мира. Полагаю, что парадокс Фитча это действительно проблема, но из-за того, что мир не исчерпывается физическими компонентами, ничего особо драматичного в том, что есть истины, которые никто не узнает нет.
И именно это позволяет мне достаточно дёшево согласиться с тем, что мистерианство для целого ряда метафизических загадок это именно решение. Так что в Реплике 1 вообще не содержалось критики мистерианства, которую там Алексей вычитал. Я крайне серьёзно отношусь к тезису о сокрытости Бога. И думаю, что при должном развитии этой идеи, действительно можно было бы предложить такое решение проблемы зла. Тем более, что оно эквивалентно "широкой теодецее": события, которые кажутся нам злом (или событиями с малым количеством / отсутствием блага) каким-то образом способствуют максимизации блага в мире.
Однако Алексея не проведёшь. Он перевёл мистерианство в маунт и уничтожает его. Придётся защищать.
1. Всё — свойства. Нет никакой принципиальной разницы между "мы когнитивно замкнуты от знания свойств" и "мы когнитивно замкнуты от знания как совместимы две произвольных штуки". Всё в мире может быть понято как отношения между универсалиями. Если же Алексей имеет ввиду, что свойства это что-то такое узко онтологическое, то это довольно произвольный выбор.
Совместимость логических утверждений часто зависит от наличия дополнительных предпосылок, которые нам могут быть неизвестны или непонятны. Например, два, казалось бы, несовместимых тезиса A и B могут быть совместимы при наличии некоторого условия C. Это условие и есть: наличие свойств, реализация свойство, etc.
2. Поразительный тезис Алексея о несовместности онтологических и моральных утверждений. Ну дык! Проблема зла — это чуть ли не уникальный случай, когда моральное утверждение позволяет перейти к онтологическому выводу.
(1) В мире есть зло.
(2) Существование всеблагого и всемогущего Бога несовместимо с наличием зла в мире.
(3) Значит Бога нет.
Посылка (1) это моральное высказывание. Конечно же в мире есть какие-то свойства, которые делают его истинным или ложным коли уж мы моральные реалисты. И в этом смысле мистерианство работает именно как решение о невозможности установить связь.
Существуют M-свойства мира, обеспечивающие истинностное значение моральных утвеждений (моральная структура вселенной). Существует также некая структура мира, содержащая E*-свойства. Знание этой структуры позволило бы нам увидеть, что всемогущий и всеблагой Бог и зло в мире логически совместимы. И, если угодно, то знание M-свойств и E*-свойств могли бы показать как они связаны. И как образуется "то единство", которое мы называем отношением Бога к миру.
3. Всё это принципиально отличает намеченное мистерианское решение проблемы зла от простой апелляции к божественной сокрытости. Хотя сокрытость тут и учитывается в качестве фактора в пользу выбора такого решения. Решение существует, может быть найдено в процессе обожения или после Страшного суда, но наш познавательный аппарат не позволяет нам ухватить его.
Короче говоря, я не вижу содержательного способа провести тут такую дистинкцию, что для сознания-тела мистерианство бы работало, а для проблемы зла нет. Более того, думаю, что можно развернуть реплику Алексея так, что именно для проблемы сознания-тела оно не подходит, а для проблемы зла подходит вполне.
Теперь, что касается тупикизации из Реплики 3. Это тоже челлендж.
Моя реплика: Реплика 1
Реплика Алексея: Реплика 2
Реплика Матвея: Реплика 3
Я действительно не считаю мистерианство решением проблемы сознание-тело. Этот канал начался с того, что я не стерпел и накатал своё мнение по поводу обсуждения мистерианства на подкасте Неискуственный интеллект (пост №1). Более того, я готов расширить своё недоумение по поводу этой позиции относительно вообще всей физической части мира. Полагаю, что парадокс Фитча это действительно проблема, но из-за того, что мир не исчерпывается физическими компонентами, ничего особо драматичного в том, что есть истины, которые никто не узнает нет.
И именно это позволяет мне достаточно дёшево согласиться с тем, что мистерианство для целого ряда метафизических загадок это именно решение. Так что в Реплике 1 вообще не содержалось критики мистерианства, которую там Алексей вычитал. Я крайне серьёзно отношусь к тезису о сокрытости Бога. И думаю, что при должном развитии этой идеи, действительно можно было бы предложить такое решение проблемы зла. Тем более, что оно эквивалентно "широкой теодецее": события, которые кажутся нам злом (или событиями с малым количеством / отсутствием блага) каким-то образом способствуют максимизации блага в мире.
Однако Алексея не проведёшь. Он перевёл мистерианство в маунт и уничтожает его. Придётся защищать.
1. Всё — свойства. Нет никакой принципиальной разницы между "мы когнитивно замкнуты от знания свойств" и "мы когнитивно замкнуты от знания как совместимы две произвольных штуки". Всё в мире может быть понято как отношения между универсалиями. Если же Алексей имеет ввиду, что свойства это что-то такое узко онтологическое, то это довольно произвольный выбор.
Совместимость логических утверждений часто зависит от наличия дополнительных предпосылок, которые нам могут быть неизвестны или непонятны. Например, два, казалось бы, несовместимых тезиса A и B могут быть совместимы при наличии некоторого условия C. Это условие и есть: наличие свойств, реализация свойство, etc.
2. Поразительный тезис Алексея о несовместности онтологических и моральных утверждений. Ну дык! Проблема зла — это чуть ли не уникальный случай, когда моральное утверждение позволяет перейти к онтологическому выводу.
(1) В мире есть зло.
(2) Существование всеблагого и всемогущего Бога несовместимо с наличием зла в мире.
(3) Значит Бога нет.
Посылка (1) это моральное высказывание. Конечно же в мире есть какие-то свойства, которые делают его истинным или ложным коли уж мы моральные реалисты. И в этом смысле мистерианство работает именно как решение о невозможности установить связь.
Существуют M-свойства мира, обеспечивающие истинностное значение моральных утвеждений (моральная структура вселенной). Существует также некая структура мира, содержащая E*-свойства. Знание этой структуры позволило бы нам увидеть, что всемогущий и всеблагой Бог и зло в мире логически совместимы. И, если угодно, то знание M-свойств и E*-свойств могли бы показать как они связаны. И как образуется "то единство", которое мы называем отношением Бога к миру.
3. Всё это принципиально отличает намеченное мистерианское решение проблемы зла от простой апелляции к божественной сокрытости. Хотя сокрытость тут и учитывается в качестве фактора в пользу выбора такого решения. Решение существует, может быть найдено в процессе обожения или после Страшного суда, но наш познавательный аппарат не позволяет нам ухватить его.
Короче говоря, я не вижу содержательного способа провести тут такую дистинкцию, что для сознания-тела мистерианство бы работало, а для проблемы зла нет. Более того, думаю, что можно развернуть реплику Алексея так, что именно для проблемы сознания-тела оно не подходит, а для проблемы зла подходит вполне.
Теперь, что касается тупикизации из Реплики 3. Это тоже челлендж.
Матвей остроумно указывает на риск превращения мистерианства в методологический тупик, но, как кажется, он упускает важный аспект. Мистерианство это не тезис о проблемах, а тезис о людях. Мы не помечаем некоторые штуковины как нерешаемые, а строим гипотезу относительно познавательных границ в отношении этих штуковин. Мистерианство, чтобы оно сработало (спасибо Алексею за диссертацию и книгу!) должно именно предполагать, что решение есть, а не то, что его нет. Оно просто недоступно такому-то классу агентов. В этом смысле шутка про ключи — не шутка. Речь не о принципиальной невозможности их найти, а о том, что, если угодно, Матвей действительно был когнитивно замкнут от их нахождения. Но так как эта замкнутость по понятным причинам диахронически не гомогенна, то Матвей очень скоро перешёл в класс агентов, которые трудную проблему ключей таки оказались способны решить.
Пока хватит.
Пока хватит.
133. Самоощущение людей вовлечённых в академическую жизнь в декабре
"Если восьмилетний ребёнок не может объяснить уборщице, моющей пол в его лаборатории, чем он занимается, то это не ребёнок, а шарлатан", Эрнест Ричард фон Фейнманфорд.
"Если восьмилетний ребёнок не может объяснить уборщице, моющей пол в его лаборатории, чем он занимается, то это не ребёнок, а шарлатан", Эрнест Ричард фон Фейнманфорд.
134. Дыры в мироздании
Когда я был маленький, мама отправляла меня на лето к бабушке. В предкавказье, Ставропольский край. Степь, жара, большое село посреди равнинного нигде. И, конечно же, у бабушки с дедушкой там было хозяйство. И главной в хозяйстве всегда была корова. Очень хорошо помню Астру. Невероятно красивое и грациозное животное с удивительным искрасна коричневным окрасом. Также я хорошо помню корову по имени Жданка. Несмотря на свой возраст, я сам выгонял её с утра на выпас, а вечером всегда смотрел как бабушка доит её после выпаса. Когда мне было то ли шесть, то ли семь лет, Жданка проглотила какую-то проволоку. Дедушка быстро выяснил, что лечение будет менее выгодно и корову забил. Меня проинформировали тем же вечером. Как же я рыдал. Даже написал её имя на тетрадном листочке и положил его под подушку, потому что хотел сберечь память о Жданке. Как видите — сберёг.
Проблема множественности приводит к достаточно хорошему ответу на вопрос о том, что такое личность. Конечно, ответ плохо согласуется с материализмом, но зато личность хотя бы есть. Что, согласитесь, приятно. Однако у такого решения есть и другая сторона — на самом деле конструктор/конституитор/делатель должен быть у каждого объекта в мире. Конечно же, допустить, что у физической системы стол есть столья личность довольно сложно. Однако разумное решение проблемы множественности говорит, что этот конструктор таки есть.
Кажется, что он каким-то образом связан с проблемой онтологического статуса индексикалов. Посудите сами, в множестве возможных миров есть ваши двойники с самыми разнообразными свойствами. Но именно вас в возможных мирах нет. Вы здесь, в актуальном мире. Лишь одном из возможных. И с каждым объектом в мире такая же фигня. Нет возможного мира, где находится этот конкретный стол. Ситуация обостряется, когда приходит понимание, что я по какой-то причине это Иван Девятко. Кажется, совершенно невозможно объяснить это с опорой на какой-то более фундаментальный уровень. То есть, конечно, можно объяснить как так вышло, что когда я говорю «Я — Иван Девятко» это истина, но как можно было бы объяснить, что я — Иван Девятко? Если возможно такое центрирование для всех объектов, а оно, кажется, возможно, то почему-то каждый объект это именно он.
Опираясь на Дэвида Чалмерса, а конкретно на 5-й параграф Второй главы «Сознающего ума» (1996) и на «Конструируя мир» (2012), перечислим что ещё есть в мире: физические факты и законы (P), сознание (Q), а ещё Чалмерс выделяет T и I. I – это индексикальные факты, которые я обсудил выше. А вот T – это «That’s All». В самом деле, кажется, что мир, если уж он каков-то, должен быть каким-то образом ограничен. Он не содержит ничего больше, кроме того что в нём содержится. Если этого предохранителя в мире нет, то мир наполняется огромным количеством фактов — негативных фактов. Факт «носорога размером с планету не существует» оказывается необъясним при помощи P, Q или I. Этот факт просто висит в воздухе: он несомненен, но необъясним. Однако, если в нашем мире действительно есть факт T, то именно им объясняются все негативные факты.
«И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма». Бытие 1:31
Итого наш мир: PQTI по Чалмерсу, а если добавлять конструкторы Лоу для решения проблемы множественности, то PQTCI, а если разделить P на физические факты (P) и законы природы (L), то PLQTCI.
Если добавить сюда ещё и Бога, который, на мой взгляд, с необходимостью есть если присмотреться к тому как устроена причинность во вселенной, то GPLQTCI. Также я думаю, что Q подлежит делению на души людей (S) (я не думаю, что души являются носителями ментальных свойств, полагаю, что в каком ментальном состоянии находится душа — это её модус) и на ангелов и демонов (AD), которые тоже несомненно обладают феноменальностью. Таким образом наш мир вот каков: GPLSADTCI.
Однако, меня тут беспокоит TCI. Когда объект разрушается или человек (как гибрид двух объектов: P и S) умирает, то из-за T и I должна оставаться дыра в мироздании. И этих дыр вокруг очень много.
Грустно всё это, короче.
Когда я был маленький, мама отправляла меня на лето к бабушке. В предкавказье, Ставропольский край. Степь, жара, большое село посреди равнинного нигде. И, конечно же, у бабушки с дедушкой там было хозяйство. И главной в хозяйстве всегда была корова. Очень хорошо помню Астру. Невероятно красивое и грациозное животное с удивительным искрасна коричневным окрасом. Также я хорошо помню корову по имени Жданка. Несмотря на свой возраст, я сам выгонял её с утра на выпас, а вечером всегда смотрел как бабушка доит её после выпаса. Когда мне было то ли шесть, то ли семь лет, Жданка проглотила какую-то проволоку. Дедушка быстро выяснил, что лечение будет менее выгодно и корову забил. Меня проинформировали тем же вечером. Как же я рыдал. Даже написал её имя на тетрадном листочке и положил его под подушку, потому что хотел сберечь память о Жданке. Как видите — сберёг.
Проблема множественности приводит к достаточно хорошему ответу на вопрос о том, что такое личность. Конечно, ответ плохо согласуется с материализмом, но зато личность хотя бы есть. Что, согласитесь, приятно. Однако у такого решения есть и другая сторона — на самом деле конструктор/конституитор/делатель должен быть у каждого объекта в мире. Конечно же, допустить, что у физической системы стол есть столья личность довольно сложно. Однако разумное решение проблемы множественности говорит, что этот конструктор таки есть.
Кажется, что он каким-то образом связан с проблемой онтологического статуса индексикалов. Посудите сами, в множестве возможных миров есть ваши двойники с самыми разнообразными свойствами. Но именно вас в возможных мирах нет. Вы здесь, в актуальном мире. Лишь одном из возможных. И с каждым объектом в мире такая же фигня. Нет возможного мира, где находится этот конкретный стол. Ситуация обостряется, когда приходит понимание, что я по какой-то причине это Иван Девятко. Кажется, совершенно невозможно объяснить это с опорой на какой-то более фундаментальный уровень. То есть, конечно, можно объяснить как так вышло, что когда я говорю «Я — Иван Девятко» это истина, но как можно было бы объяснить, что я — Иван Девятко? Если возможно такое центрирование для всех объектов, а оно, кажется, возможно, то почему-то каждый объект это именно он.
Опираясь на Дэвида Чалмерса, а конкретно на 5-й параграф Второй главы «Сознающего ума» (1996) и на «Конструируя мир» (2012), перечислим что ещё есть в мире: физические факты и законы (P), сознание (Q), а ещё Чалмерс выделяет T и I. I – это индексикальные факты, которые я обсудил выше. А вот T – это «That’s All». В самом деле, кажется, что мир, если уж он каков-то, должен быть каким-то образом ограничен. Он не содержит ничего больше, кроме того что в нём содержится. Если этого предохранителя в мире нет, то мир наполняется огромным количеством фактов — негативных фактов. Факт «носорога размером с планету не существует» оказывается необъясним при помощи P, Q или I. Этот факт просто висит в воздухе: он несомненен, но необъясним. Однако, если в нашем мире действительно есть факт T, то именно им объясняются все негативные факты.
«И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма». Бытие 1:31
Итого наш мир: PQTI по Чалмерсу, а если добавлять конструкторы Лоу для решения проблемы множественности, то PQTCI, а если разделить P на физические факты (P) и законы природы (L), то PLQTCI.
Если добавить сюда ещё и Бога, который, на мой взгляд, с необходимостью есть если присмотреться к тому как устроена причинность во вселенной, то GPLQTCI. Также я думаю, что Q подлежит делению на души людей (S) (я не думаю, что души являются носителями ментальных свойств, полагаю, что в каком ментальном состоянии находится душа — это её модус) и на ангелов и демонов (AD), которые тоже несомненно обладают феноменальностью. Таким образом наш мир вот каков: GPLSADTCI.
Однако, меня тут беспокоит TCI. Когда объект разрушается или человек (как гибрид двух объектов: P и S) умирает, то из-за T и I должна оставаться дыра в мироздании. И этих дыр вокруг очень много.
Грустно всё это, короче.
135. О чём подумать на каникулах
Антон предлагает загадки. И я предложу. В комментах у меня много людей с потрясающими идеями и теориями о сознании. Много этих людей пересекается с обитателями интереснейшего чата Матвея. Может быть, дорогие друзья, задачка, которую я вам предложу поможет и вам разобраться что к чему в ваших теориях.
С наступающим, друзья!
Поскакали.
Мозг состоит из подсистем. Там есть чисто анатомическая структура. Отделы, кора, базальные ядра. Он делится на доли и так далее. Там есть сосуды, рецепторы и всё такое. Есть также и нейроны, связанные в сеть. На ещё более фундаментальном уровне клетки мозга состоят из химических соединений. А химические соединения образованы физическими связями и законами.
Я же, в свою очередь, совсем не такой. Я простой. В предыдущем посте я упомянул, что считаю личность (душу, ментальную субстанцию, name it) не носителем ментальных или феноменальных свойств, а субстанцией модусом, которой является такое-то ментальное или феноменальное состояние. Подумайте о себе тоже. Способны ли вы разделить себя на какие-то части? Буквально прямо сейчас попробуйте оценить "кадр сознания", в котором вы находитесь и подумать можно ли вообще найти в нём части.
Теперь возьмём меня и моего друга Артёма (Тёмик, привет, если читаешь). Вы можете взять себя и любого человека. Только берите не буквально, а мысленно. Я могу ущипнуть себя за руку и почувствовать боль. Артём может ущипнуть себя за руку подобным же образом, он тоже почувствует боль; она может быть даже качественно тождественна моей боли.
Однако пара "Я и Артём" ничего не почувствует. Почему так?
Проведём философское расследование. Я предполагаю тут есть шесть возможностей.
(1) У пары "Я и Артём" нет каких-то важных элементов, чтобы она могла испытывать боль.
(2) Пара "Я и Артём" не организована каким-то особым образом внутри себя и по отношению к окружающей среде, чтобы она могла почувствовать боль.
(3) Пара "Я и Артём" состоит из элементов, природа которых отлична от той природы элементов, которая пригодна для того чтобы система, состоящая из таких элементов могла чувствовать боль.
(4) Пара "Я и Артём" вообще не структура. Это просто произвольный набор элементов. Мы и не должны ожидать, что она испытает боль.
(5) Комбинация возможностей (1) - (4).
(6) Пара людей — не есть нечто простое. Чтобы быть носителем феноменального состояния нужно быть чем-то простым.
А теперь подумайте как с этими возможностями соотносятся: функционализм, иллюзионизм, панпсихизм, дуализм и другие основные (и не очень) стратегии решения проблемы сознание-тело? Попытайтесь сконструировать из предложенных вариантов тот ответ, который будет соответствовать вашей теории сознания. Или найдите ещё варианты. Это тоже интересно. А если вы хотите защитить незримый вариант "Пара почувствует боль", то защитить его надо очень хорошо.
Антон предлагает загадки. И я предложу. В комментах у меня много людей с потрясающими идеями и теориями о сознании. Много этих людей пересекается с обитателями интереснейшего чата Матвея. Может быть, дорогие друзья, задачка, которую я вам предложу поможет и вам разобраться что к чему в ваших теориях.
С наступающим, друзья!
Поскакали.
Мозг состоит из подсистем. Там есть чисто анатомическая структура. Отделы, кора, базальные ядра. Он делится на доли и так далее. Там есть сосуды, рецепторы и всё такое. Есть также и нейроны, связанные в сеть. На ещё более фундаментальном уровне клетки мозга состоят из химических соединений. А химические соединения образованы физическими связями и законами.
Я же, в свою очередь, совсем не такой. Я простой. В предыдущем посте я упомянул, что считаю личность (душу, ментальную субстанцию, name it) не носителем ментальных или феноменальных свойств, а субстанцией модусом, которой является такое-то ментальное или феноменальное состояние. Подумайте о себе тоже. Способны ли вы разделить себя на какие-то части? Буквально прямо сейчас попробуйте оценить "кадр сознания", в котором вы находитесь и подумать можно ли вообще найти в нём части.
Теперь возьмём меня и моего друга Артёма (Тёмик, привет, если читаешь). Вы можете взять себя и любого человека. Только берите не буквально, а мысленно. Я могу ущипнуть себя за руку и почувствовать боль. Артём может ущипнуть себя за руку подобным же образом, он тоже почувствует боль; она может быть даже качественно тождественна моей боли.
Однако пара "Я и Артём" ничего не почувствует. Почему так?
Проведём философское расследование. Я предполагаю тут есть шесть возможностей.
(1) У пары "Я и Артём" нет каких-то важных элементов, чтобы она могла испытывать боль.
(2) Пара "Я и Артём" не организована каким-то особым образом внутри себя и по отношению к окружающей среде, чтобы она могла почувствовать боль.
(3) Пара "Я и Артём" состоит из элементов, природа которых отлична от той природы элементов, которая пригодна для того чтобы система, состоящая из таких элементов могла чувствовать боль.
(4) Пара "Я и Артём" вообще не структура. Это просто произвольный набор элементов. Мы и не должны ожидать, что она испытает боль.
(5) Комбинация возможностей (1) - (4).
(6) Пара людей — не есть нечто простое. Чтобы быть носителем феноменального состояния нужно быть чем-то простым.
А теперь подумайте как с этими возможностями соотносятся: функционализм, иллюзионизм, панпсихизм, дуализм и другие основные (и не очень) стратегии решения проблемы сознание-тело? Попытайтесь сконструировать из предложенных вариантов тот ответ, который будет соответствовать вашей теории сознания. Или найдите ещё варианты. Это тоже интересно. А если вы хотите защитить незримый вариант "Пара почувствует боль", то защитить его надо очень хорошо.
Эннеадов
135. О чём подумать на каникулах Антон предлагает загадки. И я предложу. В комментах у меня много людей с потрясающими идеями и теориями о сознании. Много этих людей пересекается с обитателями интереснейшего чата Матвея. Может быть, дорогие друзья, задачка…
137. Феноменологическое дополнение
Есть два человека. Попытайтесь пофантазировать на тему того, что они обменялись телами или обменялись разумами. Думаю, что вы придумаете сюжет покруче, чем в любом голливудском фильме или нетфликсовском сериале.
Есть два стула. Попытайтесь пофантазировать не тему того, что они обменялись телами, ну не телами, хорошо, а своими конструкциями, структурами, физической частью своей, короче. Не особо получается, да?
А теперь представьте эти два стула в виде оживших существ типа как в мультфильме "Красавица и Чудовище". И теперь вы снова можете фантазировать на тему их обмена телами.
Почему так получается? Как это связано с предыдущим вопросом? А всё дело в том, что стул — вещь не простая, а сложная. Разум же в этом смысле — предельно прост, и именно этим он отличается от тела.
Есть два человека. Попытайтесь пофантазировать на тему того, что они обменялись телами или обменялись разумами. Думаю, что вы придумаете сюжет покруче, чем в любом голливудском фильме или нетфликсовском сериале.
Есть два стула. Попытайтесь пофантазировать не тему того, что они обменялись телами, ну не телами, хорошо, а своими конструкциями, структурами, физической частью своей, короче. Не особо получается, да?
А теперь представьте эти два стула в виде оживших существ типа как в мультфильме "Красавица и Чудовище". И теперь вы снова можете фантазировать на тему их обмена телами.
Почему так получается? Как это связано с предыдущим вопросом? А всё дело в том, что стул — вещь не простая, а сложная. Разум же в этом смысле — предельно прост, и именно этим он отличается от тела.
138. Философия Чалмерса и Constructing the World
Одно из распространённых обыденных использований слова "философия" состоит в том, что мы говорим о чьём-то или каком-то взгляде на мир. "Его философия состояла в том, чтобы много читать в перерывах между запоями". "Её жизненная философия состояла в построении карьеры любой ценой и была глубоко укоренена в том как она взрослела". "Философия Гордона Рамзи состоит в том, чтобы ..." Не знаю в чём она состоит, но мысль вы поняли.
В самой философии такое тоже есть. Вильгельм Дильтей говорил о Weltanschauungen (мировоззрениях) как о чём-то синонимичном философским системам и, разумеется, конкурирующем между собой.
Ницше специфицировал нашу способность создать эти мировоззренческие миры: "Все, что отличает человека от животного, зависит от этой его способности делать из ясных и осязательных метафор сухую схему, из картины — понятие. В царстве этих схем возможно то, что никогда не удалось бы среди непосредственных впечатлений — построить пирамиду каст и степеней, создать новый мир законов, привилегий, подчинений и ограничений, который соперничает с видимым миром непосредственных впечатлений, являясь более прочным, общим, более знакомым и более человеческим и поэтому — правящим и повелевающим".
Так вот. Я думаю, что в своей книге Constructing the World (2012) Дэвид Чалмерс делает именно это. Он не пытается выяснить каков мир, а лишь пытается показать нам как он его видит. "Конструирование" в заглавии это конструктивистское конструирование, а не освоение. Чалмерс лишь сообщает нам как он видит наш мир.
То есть. Есть "философия Дэвида Чалмерса" и есть "философия Дэвида Чалмерса". Но есть один нюанс.
(Существует небольшой шанс, что это единственный способ делать философию. См. пост №32.)
Одно из распространённых обыденных использований слова "философия" состоит в том, что мы говорим о чьём-то или каком-то взгляде на мир. "Его философия состояла в том, чтобы много читать в перерывах между запоями". "Её жизненная философия состояла в построении карьеры любой ценой и была глубоко укоренена в том как она взрослела". "Философия Гордона Рамзи состоит в том, чтобы ..." Не знаю в чём она состоит, но мысль вы поняли.
В самой философии такое тоже есть. Вильгельм Дильтей говорил о Weltanschauungen (мировоззрениях) как о чём-то синонимичном философским системам и, разумеется, конкурирующем между собой.
Ницше специфицировал нашу способность создать эти мировоззренческие миры: "Все, что отличает человека от животного, зависит от этой его способности делать из ясных и осязательных метафор сухую схему, из картины — понятие. В царстве этих схем возможно то, что никогда не удалось бы среди непосредственных впечатлений — построить пирамиду каст и степеней, создать новый мир законов, привилегий, подчинений и ограничений, который соперничает с видимым миром непосредственных впечатлений, являясь более прочным, общим, более знакомым и более человеческим и поэтому — правящим и повелевающим".
Так вот. Я думаю, что в своей книге Constructing the World (2012) Дэвид Чалмерс делает именно это. Он не пытается выяснить каков мир, а лишь пытается показать нам как он его видит. "Конструирование" в заглавии это конструктивистское конструирование, а не освоение. Чалмерс лишь сообщает нам как он видит наш мир.
То есть. Есть "философия Дэвида Чалмерса" и есть "философия Дэвида Чалмерса". Но есть один нюанс.
(Существует небольшой шанс, что это единственный способ делать философию. См. пост №32.)
139. Субстанция сознания. Итоги
The Substance of Consciousness. A Comprehensive Defense of Contemporary Substance DualismБрендан (2024)
Авторы: Брендон Рикабо и Джонатан Портер Морленд
Рикабо и Морленд выкатили эпичный (400+ страниц мелким шрифтом) труд, который подводит промежуточный итог для субстанциального дуализма — направления, остающегося в философии сознания экзотикой. Книга масштабная, насыщенная и очень амбициозная. Делится на шесть частей, но не всегда понятно, почему именно так.
Поскакали.
Первая часть — без вопросов. Авторы расставляют фигуры на доске: пробегаются по истории субстанциального дуализма, подвергают ревизии доступный метафизический инструментарий. Спойлер: инструмент остался почти неизменным со времён Декарта. Однако представляют они его иначе, да и метафилософскую подложку прикручивают. Например, утверждают, что философская позиция целиком определяется мировоззрением философа. Если ты уже записался в натуралисты, то, скорее всего, субстанциальный дуализм тебя бесит назависимо от аргументов. Это, конечно, упрощение, и авторы это понимают. Э. Дж. Лоу, будучи субстанциальным дуалистом, просто пересматривал понятие натурализма, а не отказывался от него. Причём кажется, что именно Лоу задаёт метафизическую перспективу всей книги, хотя авторы этого прямо не говорят. Казалось бы, нас ждёт метафилософская войнушка, но нет — на общий ход аргументации это почти не влияет.
Вторая и четвёртая части логически разделены, но неясно зачем. В обеих пересматриваются аргументы в пользу субстанциального дуализма и их защищают от критики. Однако во второй части их метафилософская позиция начинает работать: например, ответ на аргумент знания и аргумент интроспекции сводится к "материалисты просто не видят очевидного". Мы, конечно, согласны, но от этого аргумент лучше не становится. В четвёртой части всё куда крепче: материалисты будут вынуждены отвечать на некоторые доводы отсюда, если, конечно, не проигнорируют.
Третья часть посвящена единству сознания. Нового здесь немного, но попытка напрямую вывести из единства сознания субстанциальный дуализм — свежий ход. Если интересует сам вопрос единства, стоит заглянуть в эти главы.
Пятая часть (состоящая из единственной главы) организована в формате FAQ.
- "Как быть с каузальностью?" — "А вот так!"
- "А данные нейронауки?" — "А ничего они не говорят!"
- "Субстанциальный дуализм ничего не объясняет!" — "Объясняет!"
Грубо, но по сути так и есть. Глава большая, насыщенная и действительно может работать как справочник для дуалиста в спорах.
Шестая часть — чистый мёд. "Очерчивая будущее субстанциального дуализма" — это попытка ответить на самый трудный вопрос. Окей, сознание — это нематериальный носитель или модус существования нематериальной вещи, но что с этим делать? Как исследовать? Куда клеммы вольтметра бросать? И авторы пытаются наметить пути. Например, предлагают концептуальные исследовательские подходы, обсуждают, какие онтологические модели совместимы с субстанциальным дуализмом. А главное — честно признают, что может понадобиться теология, если "душа" окажется лучшим кандидатом на роль носителя сознания. Важным достижением субстанциального дуализма они считают сохранение понятия личности и автономию психологии. Ну и, конечно, сохранение перспективы от первого лица как чего-то реального, а это ценно не только для философии.
Есть опечатки и проблемы с библиографией, но книга вполне может стать точкой сборки нового поколения субстанциальных дуалистов.
Конечно, если люди просто не пожмут плечами, не хмыкнут и не пройдут мимо.
The Substance of Consciousness. A Comprehensive Defense of Contemporary Substance DualismБрендан (2024)
Авторы: Брендон Рикабо и Джонатан Портер Морленд
Рикабо и Морленд выкатили эпичный (400+ страниц мелким шрифтом) труд, который подводит промежуточный итог для субстанциального дуализма — направления, остающегося в философии сознания экзотикой. Книга масштабная, насыщенная и очень амбициозная. Делится на шесть частей, но не всегда понятно, почему именно так.
Поскакали.
Первая часть — без вопросов. Авторы расставляют фигуры на доске: пробегаются по истории субстанциального дуализма, подвергают ревизии доступный метафизический инструментарий. Спойлер: инструмент остался почти неизменным со времён Декарта. Однако представляют они его иначе, да и метафилософскую подложку прикручивают. Например, утверждают, что философская позиция целиком определяется мировоззрением философа. Если ты уже записался в натуралисты, то, скорее всего, субстанциальный дуализм тебя бесит назависимо от аргументов. Это, конечно, упрощение, и авторы это понимают. Э. Дж. Лоу, будучи субстанциальным дуалистом, просто пересматривал понятие натурализма, а не отказывался от него. Причём кажется, что именно Лоу задаёт метафизическую перспективу всей книги, хотя авторы этого прямо не говорят. Казалось бы, нас ждёт метафилософская войнушка, но нет — на общий ход аргументации это почти не влияет.
Вторая и четвёртая части логически разделены, но неясно зачем. В обеих пересматриваются аргументы в пользу субстанциального дуализма и их защищают от критики. Однако во второй части их метафилософская позиция начинает работать: например, ответ на аргумент знания и аргумент интроспекции сводится к "материалисты просто не видят очевидного". Мы, конечно, согласны, но от этого аргумент лучше не становится. В четвёртой части всё куда крепче: материалисты будут вынуждены отвечать на некоторые доводы отсюда, если, конечно, не проигнорируют.
Третья часть посвящена единству сознания. Нового здесь немного, но попытка напрямую вывести из единства сознания субстанциальный дуализм — свежий ход. Если интересует сам вопрос единства, стоит заглянуть в эти главы.
Пятая часть (состоящая из единственной главы) организована в формате FAQ.
- "Как быть с каузальностью?" — "А вот так!"
- "А данные нейронауки?" — "А ничего они не говорят!"
- "Субстанциальный дуализм ничего не объясняет!" — "Объясняет!"
Грубо, но по сути так и есть. Глава большая, насыщенная и действительно может работать как справочник для дуалиста в спорах.
Шестая часть — чистый мёд. "Очерчивая будущее субстанциального дуализма" — это попытка ответить на самый трудный вопрос. Окей, сознание — это нематериальный носитель или модус существования нематериальной вещи, но что с этим делать? Как исследовать? Куда клеммы вольтметра бросать? И авторы пытаются наметить пути. Например, предлагают концептуальные исследовательские подходы, обсуждают, какие онтологические модели совместимы с субстанциальным дуализмом. А главное — честно признают, что может понадобиться теология, если "душа" окажется лучшим кандидатом на роль носителя сознания. Важным достижением субстанциального дуализма они считают сохранение понятия личности и автономию психологии. Ну и, конечно, сохранение перспективы от первого лица как чего-то реального, а это ценно не только для философии.
Есть опечатки и проблемы с библиографией, но книга вполне может стать точкой сборки нового поколения субстанциальных дуалистов.
Конечно, если люди просто не пожмут плечами, не хмыкнут и не пройдут мимо.
140. Паутина иллюзий
По какой-то причине наибольшее количество нападений, которые я совершил в этом Telegram-канале, я совершил на Артёма Петровича Беседина. Я критиковал методологический иллюзионизм, пытался сказать, что что-то не так с его тезисом о метафоре видеоигрового картриджа... С одной стороны, я очень уважаю Артёма Петровича и трудно понять почему так вышло. А с другой стороны — понятно почему. Я полагаю иллюзионизм и физикализм (даже в очень мягких нередуктивных формах) просто абсурдными позициями. В таком случае понятно, почему возникает необходимость что-то ответить.
Артём Петрович пообещал написать комментарии к очеркам о зомби из нового выпуска «Финикового компота» (электронная версия).
Но кто же напишет комментарии к очерку самого Артёма Петровича? Напишу я.
Очерк провокационно называется «Представимо ли феноменальное сознание?» И уже в первом абзаце видно несколько малозаметных нюансов, которые следует разобрать. Они станут важны в самом конце.
По какой-то причине наибольшее количество нападений, которые я совершил в этом Telegram-канале, я совершил на Артёма Петровича Беседина. Я критиковал методологический иллюзионизм, пытался сказать, что что-то не так с его тезисом о метафоре видеоигрового картриджа... С одной стороны, я очень уважаю Артёма Петровича и трудно понять почему так вышло. А с другой стороны — понятно почему. Я полагаю иллюзионизм и физикализм (даже в очень мягких нередуктивных формах) просто абсурдными позициями. В таком случае понятно, почему возникает необходимость что-то ответить.
Артём Петрович пообещал написать комментарии к очеркам о зомби из нового выпуска «Финикового компота» (электронная версия).
Но кто же напишет комментарии к очерку самого Артёма Петровича? Напишу я.
Очерк провокационно называется «Представимо ли феноменальное сознание?» И уже в первом абзаце видно несколько малозаметных нюансов, которые следует разобрать. Они станут важны в самом конце.
Иллюзионизм — это философская позиция, а не очевидный факт. Автор не прячет этого, говоря, что это он рассмотрит заданные вопросы с позиции физикализма, но на самом деле происходит смещение обсуждения, которое не является метафилософской или стилистической придиркой.
Вопрос был «Можно ли представить зомби?» Артём Петрович говорит, что можно, то есть отвечает на заданный вопрос. Но тут же говорит, что ответа заслуживает другой вопрос: возможны ли существа с феноменальным сознанием. Это делает аргументативное поле асимметричным. Посмотрите, изначальные вопросы полагают, что у нас есть возможность вообще говорить о зомби. Это возможно только в позиции, когда мы знаем что такое феноменальное сознание. Ничего удивительного, ведь изначальный замысел аргумента от зомби был в том, что мы исходим из очевидности собственного феноменального опыта и спрашиваем, возможно ли существо без него. Если вместо этого мы спрашиваем, можем ли мы представить себе существ с феноменальным сознанием, мы обнуляем исходную интуицию. Это автоматически ставит нас в позицию, где иллюзионизм — это очевидный факт, а не просто философская позиция. Контрабанда.
Разумеется, я крайне далёк от того, чтобы возводить на Артёма Петровича какие-то инвективы, уровня «то что мы зомби ещё надо доказать». Он строит свой текст в гипотетическом виде: если иллюзионизм верен, то мы философские зомби, следовательно, зомби возможны. И тем не менее, должны быть указаны условия представимости феноменального сознания, раз уж Артём Петрович говорит, что нам нужно побеседовать об этом. И вот тут-то начинается самое интересное.
Далее я буду употреблять только слово «мыслимость» и производные для англоязычного аналога слова «conceivability». Дело в том, что я буду постоянно говорить о репрезентации, но мне кажется, что слово «репрезентация» уводит куда-то не туда. Поэтому я буду говорить слово «представлено» и производные в том смысле, когда вам на подносе представляют хлеб и соль. Если это сложно, то можно просто заменять его на слово «репрезентировано».
Вся суть статьи заключается в том, чтобы сделать иллюзионистскую позицию более правдоподобной, показав, что да — феноменальное сознание возможно, но оно может быть представлено некорректно. Насколько я понимаю, условия мыслимости для феноменального сознания не указываются именно потому, что автор предлагает нам опереться на его очевидную данность в опыте. Мол, а что такого сложного с мыслимостью — вот же оно. Но если будет показана ничтножно малая вероятность, что оно таково каково предстаёт перед нами, то и вероятность истинности иллюзионизма резко подскочит.
Аналогия со вторичными качествами на примере цвета работает следующим образом:
- При «взгляде из ниоткуда» в физическом мире нет красного цвета, мы это просто знаем.
- Однако есть мыслимость мира, в котором красный цвет — это фундаментальное свойство самого мира, а не агентов способных к цветовосприятию.
- Феноменальные состояния могут просто казаться нам фундаментальными свойствами.
- Но они могут быть неправильно представлены.
Если это так, то феноменальные состояния могут оказаться чем угодно другим. Например, физическими состояниями.
Мы имеем что-то вне цвета для того, чтобы пытаться редуцировать его к другим свойствам окружающего мира. У нас есть предмет, который предстаёт красным, у нас есть окружающий его свет со своей длинной волны, у нас есть датчик — глаз воспринимающего, есть все те свойства глаза и мозга, которые обеспечивают цветовосприятие. Короче говоря, у нас вокруг красного полно всего для осуществления редукции. Кажется разумно утверждать, что для квалиа ничего такого вокруг них нет. Они сами по себе.
Я не знаю стал ли бы так возражать сам Артём Петрович, но я предвижу возможное возражение. У нас есть физический мозг и процессы в нём — хорошие кандидаты для редукции.
Вопрос был «Можно ли представить зомби?» Артём Петрович говорит, что можно, то есть отвечает на заданный вопрос. Но тут же говорит, что ответа заслуживает другой вопрос: возможны ли существа с феноменальным сознанием. Это делает аргументативное поле асимметричным. Посмотрите, изначальные вопросы полагают, что у нас есть возможность вообще говорить о зомби. Это возможно только в позиции, когда мы знаем что такое феноменальное сознание. Ничего удивительного, ведь изначальный замысел аргумента от зомби был в том, что мы исходим из очевидности собственного феноменального опыта и спрашиваем, возможно ли существо без него. Если вместо этого мы спрашиваем, можем ли мы представить себе существ с феноменальным сознанием, мы обнуляем исходную интуицию. Это автоматически ставит нас в позицию, где иллюзионизм — это очевидный факт, а не просто философская позиция. Контрабанда.
Разумеется, я крайне далёк от того, чтобы возводить на Артёма Петровича какие-то инвективы, уровня «то что мы зомби ещё надо доказать». Он строит свой текст в гипотетическом виде: если иллюзионизм верен, то мы философские зомби, следовательно, зомби возможны. И тем не менее, должны быть указаны условия представимости феноменального сознания, раз уж Артём Петрович говорит, что нам нужно побеседовать об этом. И вот тут-то начинается самое интересное.
Далее я буду употреблять только слово «мыслимость» и производные для англоязычного аналога слова «conceivability». Дело в том, что я буду постоянно говорить о репрезентации, но мне кажется, что слово «репрезентация» уводит куда-то не туда. Поэтому я буду говорить слово «представлено» и производные в том смысле, когда вам на подносе представляют хлеб и соль. Если это сложно, то можно просто заменять его на слово «репрезентировано».
Вся суть статьи заключается в том, чтобы сделать иллюзионистскую позицию более правдоподобной, показав, что да — феноменальное сознание возможно, но оно может быть представлено некорректно. Насколько я понимаю, условия мыслимости для феноменального сознания не указываются именно потому, что автор предлагает нам опереться на его очевидную данность в опыте. Мол, а что такого сложного с мыслимостью — вот же оно. Но если будет показана ничтножно малая вероятность, что оно таково каково предстаёт перед нами, то и вероятность истинности иллюзионизма резко подскочит.
Аналогия со вторичными качествами на примере цвета работает следующим образом:
- При «взгляде из ниоткуда» в физическом мире нет красного цвета, мы это просто знаем.
- Однако есть мыслимость мира, в котором красный цвет — это фундаментальное свойство самого мира, а не агентов способных к цветовосприятию.
- Феноменальные состояния могут просто казаться нам фундаментальными свойствами.
- Но они могут быть неправильно представлены.
Если это так, то феноменальные состояния могут оказаться чем угодно другим. Например, физическими состояниями.
Мы имеем что-то вне цвета для того, чтобы пытаться редуцировать его к другим свойствам окружающего мира. У нас есть предмет, который предстаёт красным, у нас есть окружающий его свет со своей длинной волны, у нас есть датчик — глаз воспринимающего, есть все те свойства глаза и мозга, которые обеспечивают цветовосприятие. Короче говоря, у нас вокруг красного полно всего для осуществления редукции. Кажется разумно утверждать, что для квалиа ничего такого вокруг них нет. Они сами по себе.
Я не знаю стал ли бы так возражать сам Артём Петрович, но я предвижу возможное возражение. У нас есть физический мозг и процессы в нём — хорошие кандидаты для редукции.
Однако дело в том, что единственное, что я смогу на это ответить — просто ещё раз указать на провал в объяснении. Цвета редуцируемы из-за структурного соответствия между воспринимаемым и тем, что «вокруг». Мы знаем их внешние корреляты: длины волн, свойства глаз, процессы в мозге. Мы можем показать, что в реальности есть нечто иное, чем цвет. К тому же, у нас есть независимые способы проверить, как видит кто-то другой.
Квалиа — не то же самое. Аналогия не срабатывает потому что непонятно почему нейронные корреляты дают такой-то феноменальный опыт, даже тогда, когда я могу на них указать. Проблема усугубляется тем, что у нас нет независимых способов проверить как переживает то же самое феноменальное состояние кто-то другой — на то оно и квалиа, чтобы быть только моим.
Если это понятно, то я могу показать куда здесь наносит удар Артём Петрович более точно. Смотрите, я говорю, что феноменальные состояния не представляют что-то ещё — они и есть сам опыт как таковой. На что он может ответить, что это обманчивое представление. Вот здесь ядро аналогии. Квалиа, как цвет, значит можно показать, что на самом деле у нас есть нейронные процессы, а иллюзия квалиа возникает из-за ошибочного представления о том, что они являются чем-то иным.
Суть же моего возражения состоит в том, что такой ошибки быть не может, потому что тогда непонятно кто ошибается и в чём именно. В случае оптических иллюзий можно сказать, что мы неверно интерпретируем стимулы: параллельные линии кажутся нам искривлёнными или статичная картинка — движущейся. Но есть объективные факты — линии параллельны, а картинка статична. Однако когда речь идёт о феноменальном состоянии, невозможно отделить сам опыт от его «неправильного представления». Если мне кажется, что я вижу искривлённые линии, то я их действительно вижу. Никакой внешний стандарт не сможет показать, что это лишь неправильное представление. Линейка, приложенная к линиям может изменить представление, но факт феноменального состояния, в котором я был и, может быть вернусь в него, когда линейку уберут не вызывает сомнения.
В этом главное отличие от цвета, который можно редуцировать до всего окружающего. Если иллюзионист утверждает, что квалиа — это «неверные представления», он должен объяснить, что именно мы на самом деле представляем и какой механизм делает наше восприятие ошибочным. Пока нет объяснительных механизмов, которые связали бы эти представления с чем-то физическим, то я буду настаивать, что неверно представлены завихрения в биосфере тонких полевых образований психофизического нексуса. Да, иллюзионизм верен — наше сознание это иллюзия, жаль что наш мозг отделяет нас от прекрасной картины, где дольмовый, джейловый и ульфировый цвета пляшут на беззащитно раскрытой нежной ладони Азатота.
Если Артём Петрович принимает иллюзионизм, то его аргумент о «неправильном представлении» феноменального сознания оказывается круговым. Он хочет сказать, что феноменальные состояния мыслятся нами как фундаментальные свойства, но это ошибка — на самом деле они являются чем-то другим, например, физическими состояниями. Однако для того, чтобы ошибка была возможна, должна существовать корректная альтернатива — то, что мы на самом деле мыслим, но интерпретируем неверно. Это ставит под сомнение саму возможность иллюзионизма как когерентной позиции, поскольку он требует обнаружить механизм ошибки там, где его, по-видимому, быть не может.
Насколько я понимаю, переводя в конце очерка, разговор в методологическую плоскость, Артём Петрович избегает многих «онтологических обвинений», которые я тут наворотил. Но методология на то и методология, чтобы не быть сильно обязательной. Зато и ошибочной она может оказаться вполне.
Квалиа — не то же самое. Аналогия не срабатывает потому что непонятно почему нейронные корреляты дают такой-то феноменальный опыт, даже тогда, когда я могу на них указать. Проблема усугубляется тем, что у нас нет независимых способов проверить как переживает то же самое феноменальное состояние кто-то другой — на то оно и квалиа, чтобы быть только моим.
Если это понятно, то я могу показать куда здесь наносит удар Артём Петрович более точно. Смотрите, я говорю, что феноменальные состояния не представляют что-то ещё — они и есть сам опыт как таковой. На что он может ответить, что это обманчивое представление. Вот здесь ядро аналогии. Квалиа, как цвет, значит можно показать, что на самом деле у нас есть нейронные процессы, а иллюзия квалиа возникает из-за ошибочного представления о том, что они являются чем-то иным.
Суть же моего возражения состоит в том, что такой ошибки быть не может, потому что тогда непонятно кто ошибается и в чём именно. В случае оптических иллюзий можно сказать, что мы неверно интерпретируем стимулы: параллельные линии кажутся нам искривлёнными или статичная картинка — движущейся. Но есть объективные факты — линии параллельны, а картинка статична. Однако когда речь идёт о феноменальном состоянии, невозможно отделить сам опыт от его «неправильного представления». Если мне кажется, что я вижу искривлённые линии, то я их действительно вижу. Никакой внешний стандарт не сможет показать, что это лишь неправильное представление. Линейка, приложенная к линиям может изменить представление, но факт феноменального состояния, в котором я был и, может быть вернусь в него, когда линейку уберут не вызывает сомнения.
В этом главное отличие от цвета, который можно редуцировать до всего окружающего. Если иллюзионист утверждает, что квалиа — это «неверные представления», он должен объяснить, что именно мы на самом деле представляем и какой механизм делает наше восприятие ошибочным. Пока нет объяснительных механизмов, которые связали бы эти представления с чем-то физическим, то я буду настаивать, что неверно представлены завихрения в биосфере тонких полевых образований психофизического нексуса. Да, иллюзионизм верен — наше сознание это иллюзия, жаль что наш мозг отделяет нас от прекрасной картины, где дольмовый, джейловый и ульфировый цвета пляшут на беззащитно раскрытой нежной ладони Азатота.
Если Артём Петрович принимает иллюзионизм, то его аргумент о «неправильном представлении» феноменального сознания оказывается круговым. Он хочет сказать, что феноменальные состояния мыслятся нами как фундаментальные свойства, но это ошибка — на самом деле они являются чем-то другим, например, физическими состояниями. Однако для того, чтобы ошибка была возможна, должна существовать корректная альтернатива — то, что мы на самом деле мыслим, но интерпретируем неверно. Это ставит под сомнение саму возможность иллюзионизма как когерентной позиции, поскольку он требует обнаружить механизм ошибки там, где его, по-видимому, быть не может.
Насколько я понимаю, переводя в конце очерка, разговор в методологическую плоскость, Артём Петрович избегает многих «онтологических обвинений», которые я тут наворотил. Но методология на то и методология, чтобы не быть сильно обязательной. Зато и ошибочной она может оказаться вполне.
141. Лев Троцкий о Первой войне Тараса
Никогда еще не было на свете столько антиреалистов, как теперь, когда люди кидают друг в друга аргументы на всех интернет-площадках нашей планеты. У каждой эпохи есть не только свой дискурс и свои формы дискуссии, но и свой стиль подачи. Когда-то философы истребляли друг друга на поле эпистемологии или учения о природе смысла. Теперь к философии языка обращаются только отсталые континенталы. Передовые аналитики режут друг другу глотки под знаменем сознания.
— Лев Троцкий, «Иллюзионизм на службе физикализма».
Никогда еще не было на свете столько антиреалистов, как теперь, когда люди кидают друг в друга аргументы на всех интернет-площадках нашей планеты. У каждой эпохи есть не только свой дискурс и свои формы дискуссии, но и свой стиль подачи. Когда-то философы истребляли друг друга на поле эпистемологии или учения о природе смысла. Теперь к философии языка обращаются только отсталые континенталы. Передовые аналитики режут друг другу глотки под знаменем сознания.
— Лев Троцкий, «Иллюзионизм на службе физикализма».
142. Аргумент разоблачения работает против иллюзионизма
Попытаюсь показать, что иллюзионизм и аргумент разоблачения взаимно подрывают друг друга.
Иллюзионизм сообщает нам радостную весть, мол, наше феноменальное сознание — это иллюзия. Однако, если мы примем эту позицию, возникнет ряд логических следствий, которые поставят под сомнение аргумент разоблачения, с помощью которого Тарас Николаевич доказал истинность иллюзионизма.
Поскакали.
Во-первых, мир не является хаотичным или неопределённым, а обладает некоторой объективной организацией. Это общепринятая онтологическая предпосылка: любой теоретический дискурс, включая научные и философские объяснения, опирается на допущение, что мир устроен определённым образом.
Во-вторых, иллюзионизм требует унивокального понимания существования. Это означает, что слово «существует» должно применяться ко всем существующим вещам строго (и даже строжайше) в одном и том же смысле. В противном случае концепция иллюзии теряет чёткость: если «иллюзии» существуют каким-то особым образом, отличным от других существующих вещей, то сам иллюзионизм становится неотличим от квалиа-реализма, против которого он направлен.
Далее, разберёмся с тем что же такое иллюзионизм. Иллюзионизм — это позиция, согласно которой сознание существует, но только в смысле функциональных возможностей, таких как моделирование себя в окружающей среде. Кажется, это стандартное функционалистское понимание сознания, согласно которому оно не обладает феноменальными свойствами, но включает механизмы самоописания и обработки информации. Все эти штуковины и кажутся сознанием.
Ну что же. Из всего вышесказанного следует, что мир устроен таким образом: в некоторых системах, которые можно назвать когнитивными, возникают явления, которые эти системы описывают или интерпретируют как феноменальные состояния. Даже если это интерпретация на уровне поведения, она остаётся объективным фактом об этих системах. Следовательно, иллюзия сознания суть объективные явления, порождённые реальной организацией когнитивных систем.
Непосредственно из этого следует, что если иллюзия — это объективное свойство когнитивных систем, то наши убеждения о ней не могут быть полностью необоснованными. Мы можем ошибаться в частных аспектах, но сам факт, что иллюзии возникают, не может быть отвергнут. Это знание не является принципиально ненадёжным.
Остановлюсь здесь чуть подробнее. Имеется ввиду, что мы в принципе знаем многое об унивокальном мире устроенном каким-то образом. Знаем каково наше жилище, знаем какова масса атома водорода. Если когнитивные системы и наличные в них иллюзии являются такими же явлениями, то и знать о них мы должны также.
Предложенный аргумент разоблачения утверждает, что феноменальное сознание — иллюзия, но одновременно отрицает нашу способность познавать его как таковое. Однако, если наши когнитивные механизмы неспособны познавать феноменальные состояния даже как иллюзии, это означает, что мы вообще не можем доверять когнитивным механизмам. Это ведёт не к материализму, а к радикальному скептицизму.
Кажется, что это не то чего хочет достичь материалист, прибегая к аргументу разоблачения. Скептицизм макгиновского или столджаровского типа — хорошо известная опция, к которой всегда можно прибегнуть. Аргумент разоблачения должен привести именно к иллюзионистскому выводу.
Возможное возражение, что когнитивные механизмы работают для познания внешнего мира, но дают сбой в случае того, что кажется феноменальным сознанием, разрушает унивокальность онтологии. Если сознание является «частным случаем сбоя», особой иллюзией, значит, оно уже выделено из общего набора познаваемых объектов, что прямо противоречит основным установкам иллюзионизма. Если иллюзионист будет защищаться таким образом, он будет утверждать нечто достаточно квалиа-реалистическое, чтобы с ним согласиться.
Аргумент разоблачения не приводит к материализму, но к скептицизму относительно когнитивных механизмов в целом. До научного объяснения сознания от такого скептицизма очень далеко.
Попытаюсь показать, что иллюзионизм и аргумент разоблачения взаимно подрывают друг друга.
Иллюзионизм сообщает нам радостную весть, мол, наше феноменальное сознание — это иллюзия. Однако, если мы примем эту позицию, возникнет ряд логических следствий, которые поставят под сомнение аргумент разоблачения, с помощью которого Тарас Николаевич доказал истинность иллюзионизма.
Поскакали.
Во-первых, мир не является хаотичным или неопределённым, а обладает некоторой объективной организацией. Это общепринятая онтологическая предпосылка: любой теоретический дискурс, включая научные и философские объяснения, опирается на допущение, что мир устроен определённым образом.
Во-вторых, иллюзионизм требует унивокального понимания существования. Это означает, что слово «существует» должно применяться ко всем существующим вещам строго (и даже строжайше) в одном и том же смысле. В противном случае концепция иллюзии теряет чёткость: если «иллюзии» существуют каким-то особым образом, отличным от других существующих вещей, то сам иллюзионизм становится неотличим от квалиа-реализма, против которого он направлен.
Далее, разберёмся с тем что же такое иллюзионизм. Иллюзионизм — это позиция, согласно которой сознание существует, но только в смысле функциональных возможностей, таких как моделирование себя в окружающей среде. Кажется, это стандартное функционалистское понимание сознания, согласно которому оно не обладает феноменальными свойствами, но включает механизмы самоописания и обработки информации. Все эти штуковины и кажутся сознанием.
Ну что же. Из всего вышесказанного следует, что мир устроен таким образом: в некоторых системах, которые можно назвать когнитивными, возникают явления, которые эти системы описывают или интерпретируют как феноменальные состояния. Даже если это интерпретация на уровне поведения, она остаётся объективным фактом об этих системах. Следовательно, иллюзия сознания суть объективные явления, порождённые реальной организацией когнитивных систем.
Непосредственно из этого следует, что если иллюзия — это объективное свойство когнитивных систем, то наши убеждения о ней не могут быть полностью необоснованными. Мы можем ошибаться в частных аспектах, но сам факт, что иллюзии возникают, не может быть отвергнут. Это знание не является принципиально ненадёжным.
Остановлюсь здесь чуть подробнее. Имеется ввиду, что мы в принципе знаем многое об унивокальном мире устроенном каким-то образом. Знаем каково наше жилище, знаем какова масса атома водорода. Если когнитивные системы и наличные в них иллюзии являются такими же явлениями, то и знать о них мы должны также.
Предложенный аргумент разоблачения утверждает, что феноменальное сознание — иллюзия, но одновременно отрицает нашу способность познавать его как таковое. Однако, если наши когнитивные механизмы неспособны познавать феноменальные состояния даже как иллюзии, это означает, что мы вообще не можем доверять когнитивным механизмам. Это ведёт не к материализму, а к радикальному скептицизму.
Кажется, что это не то чего хочет достичь материалист, прибегая к аргументу разоблачения. Скептицизм макгиновского или столджаровского типа — хорошо известная опция, к которой всегда можно прибегнуть. Аргумент разоблачения должен привести именно к иллюзионистскому выводу.
Возможное возражение, что когнитивные механизмы работают для познания внешнего мира, но дают сбой в случае того, что кажется феноменальным сознанием, разрушает унивокальность онтологии. Если сознание является «частным случаем сбоя», особой иллюзией, значит, оно уже выделено из общего набора познаваемых объектов, что прямо противоречит основным установкам иллюзионизма. Если иллюзионист будет защищаться таким образом, он будет утверждать нечто достаточно квалиа-реалистическое, чтобы с ним согласиться.
Аргумент разоблачения не приводит к материализму, но к скептицизму относительно когнитивных механизмов в целом. До научного объяснения сознания от такого скептицизма очень далеко.
143. Тяжёлые времена
Чарльз Диккенс, «Тяжёлые времена»:
— Вас мучают боли, мама?
— Боли? Мне кажется, какая-то боль бродит по комнате, — отвечала миссис Грэдграйнд, — но я не могу утверждать с уверенностью, что это моя боль.
Произнеся эти странные слова, она умолкла и откинулась на подушки. Луиза, державшая ее за руку, уже не чувствовала под пальцами биения пульса; но когда она поднесла руку к губам, она заметила, что жизнь тоненькой ниточкой трепещет в ней.
Мне кажется, что иллюзионисту пришлось бы утверждать, что миссис Грэдграйнд говорит нечто осмысленное — просто её утверждение должно быть переинтерпретировано в физикалистских терминах. Ведь в комнате действительно есть физическая система, у которой есть состояние, приводящее к иллюзии боли в штатном случае.
В норме система "мозг-тело" генерирует ощущение боли и приписывает его "Я". В случае миссис Грэдграйнд мозговая система боли активна, но сломался механизм, который обычно приписывает боль субъекту.
Адекватный Альтернативный же ответ состоит в том, что слова миссис Грэдграйнд просто бессмысленны. Невозможно переживать ощущение и при этом не понимать, что оно твоё.
Именно так, я полагаю, и связаны субъект или "Я" и феноменальное сознание или квалиа. Концептуально необходимо, что есть нечто, что способно идентифицировать себя как уникальный субъект мыслей и ощущений. Это и есть "Я" или субъект.
Чарльз Диккенс, «Тяжёлые времена»:
— Вас мучают боли, мама?
— Боли? Мне кажется, какая-то боль бродит по комнате, — отвечала миссис Грэдграйнд, — но я не могу утверждать с уверенностью, что это моя боль.
Произнеся эти странные слова, она умолкла и откинулась на подушки. Луиза, державшая ее за руку, уже не чувствовала под пальцами биения пульса; но когда она поднесла руку к губам, она заметила, что жизнь тоненькой ниточкой трепещет в ней.
Мне кажется, что иллюзионисту пришлось бы утверждать, что миссис Грэдграйнд говорит нечто осмысленное — просто её утверждение должно быть переинтерпретировано в физикалистских терминах. Ведь в комнате действительно есть физическая система, у которой есть состояние, приводящее к иллюзии боли в штатном случае.
В норме система "мозг-тело" генерирует ощущение боли и приписывает его "Я". В случае миссис Грэдграйнд мозговая система боли активна, но сломался механизм, который обычно приписывает боль субъекту.
Именно так, я полагаю, и связаны субъект или "Я" и феноменальное сознание или квалиа. Концептуально необходимо, что есть нечто, что способно идентифицировать себя как уникальный субъект мыслей и ощущений. Это и есть "Я" или субъект.
145. Неотразимые мыши
Смотрел передачу «Своя игра» (не смейтесь, но я её люблю), там один из участников в ответ на вопрос «Какую способность лабораторных мышей обнаружили специалисты?» в теме «Зеркала» ответил просто абсурдно: «они не отражались в зеркалах». Я хихикал, потом смеялся, потом хохотал.
Но я тут параллельно с одним коллегой обсуждаю эволюцию, и через пару часов после передачи меня как громом ударило. Предлагаю вам аргумент против существования редукции от биологии к физике.
Предположим, что в лаборатории учёные разводят популяцию мышей, и через несколько поколений они обнаруживают странное явление: некоторые мыши перестают отражаться в зеркалах. Учёные начинают изучать что происходит и, как хорошие специалисты, они обнаруживают, что это популяция мышей с такой особенностью.
Нужно найти объяснение этому уникальному феномену.
Учёные, работающие в рамках синтетической теории эволюции, будут искать биологические причины этого феномена. Мы предполагаем, что дело в каком-то наследуемом признаке, который даёт такие свойства. Мы можем исследовать это подробнее, пойдя вглубь, благо в СТЭ есть теоретические рамки для этого. Так, мы даже найдём гены, коррелирующие с «неоттразимостью», затем мы отследим как они распространяются по популяции. Но мы можем пойти и вверх. Да, мы можем найти объяснение, что постоянные тесты на узнавание себя в отражении, приводили к тому, что мыши испытывали стресс. Но какие мыши не испытывали стресс? Те, которые не замечали установленных в аквариумах зеркал. Само собой мыши, которые не отражаются в зеркалах — не замечают и зеркал. Так, они испытывали меньше стресса, давали больше потомства и в итоге уникальный ген закрепился.
Всё. Биологическое и эволюционное объяснение найдено.
Однако физики протестуют! Наблюдаемый феномен невозможен с точки зрения известных физических законов. Если свет достигает объекта, он должен либо отражаться, либо поглощаться. А если он не отражается, значит, должно быть физическое объяснение, почему это так. Но биологи говорят, что проблемы нет. Действительно, если этот признак передаётся и даёт преимущества, значит, эволюция его закрепила — такова природа естественного отбора.
Этот мысленный эксперимент показывает, что возможно существование биологических закономерностей, которые метафизически не выводятся из физических законов. Даже если мы считаем, что физические законы не могут быть нарушены в нашем мире, можно представить ситуацию, в которой биологическое объяснение существует, а физического объяснения нет. Это означает, что биологические факты не имеют логической супервентности на физических.
В принципе мне даже кажется, что достаточно было бы показать, что если логически возможно, что биологический отбор может закрепить нечто, что противоречит физике, значит, биологические закономерности не сводятся к физическим.
Если бы биологические факты были логически супервентны на физических, то любое биологическое объяснение можно было бы вывести из физических законов. Однако этот мысленный эксперимент демонстрирует, что биология может иметь автономные уровни объяснения, которые не следуют из физики напрямую. Это не означает, что биология противоречит физике или что она независима от неё номологически — но это показывает, что редукция биологии к физике не может быть полной.
Предвижу возражение.
Есть возможный мир по физическим компонентам неотличимый от нашего. Но вокруг Земли в нём есть эктоплазменная (не физическая) сфера никак каузально не связанная с физическими компонентами нашего мира. В этой сфере живут эктоплазменные ангелы. Они размножаются и растят детей.
Из представимости такого мира уже следует отсутствие логической супервентности биологических фактов на физических в нашем мире. Однако сделать такой вывод было бы ошибкой из-за того, что в предложенном возможном мире обсуждаются добавочные факты. Чтобы модальный аргумент работал, возможность не должна оперировать с добавочными фактами.
Отвечаю на это возражение заранее.
Смотрел передачу «Своя игра» (не смейтесь, но я её люблю), там один из участников в ответ на вопрос «Какую способность лабораторных мышей обнаружили специалисты?» в теме «Зеркала» ответил просто абсурдно: «они не отражались в зеркалах». Я хихикал, потом смеялся, потом хохотал.
Но я тут параллельно с одним коллегой обсуждаю эволюцию, и через пару часов после передачи меня как громом ударило. Предлагаю вам аргумент против существования редукции от биологии к физике.
Предположим, что в лаборатории учёные разводят популяцию мышей, и через несколько поколений они обнаруживают странное явление: некоторые мыши перестают отражаться в зеркалах. Учёные начинают изучать что происходит и, как хорошие специалисты, они обнаруживают, что это популяция мышей с такой особенностью.
Нужно найти объяснение этому уникальному феномену.
Учёные, работающие в рамках синтетической теории эволюции, будут искать биологические причины этого феномена. Мы предполагаем, что дело в каком-то наследуемом признаке, который даёт такие свойства. Мы можем исследовать это подробнее, пойдя вглубь, благо в СТЭ есть теоретические рамки для этого. Так, мы даже найдём гены, коррелирующие с «неоттразимостью», затем мы отследим как они распространяются по популяции. Но мы можем пойти и вверх. Да, мы можем найти объяснение, что постоянные тесты на узнавание себя в отражении, приводили к тому, что мыши испытывали стресс. Но какие мыши не испытывали стресс? Те, которые не замечали установленных в аквариумах зеркал. Само собой мыши, которые не отражаются в зеркалах — не замечают и зеркал. Так, они испытывали меньше стресса, давали больше потомства и в итоге уникальный ген закрепился.
Всё. Биологическое и эволюционное объяснение найдено.
Однако физики протестуют! Наблюдаемый феномен невозможен с точки зрения известных физических законов. Если свет достигает объекта, он должен либо отражаться, либо поглощаться. А если он не отражается, значит, должно быть физическое объяснение, почему это так. Но биологи говорят, что проблемы нет. Действительно, если этот признак передаётся и даёт преимущества, значит, эволюция его закрепила — такова природа естественного отбора.
Этот мысленный эксперимент показывает, что возможно существование биологических закономерностей, которые метафизически не выводятся из физических законов. Даже если мы считаем, что физические законы не могут быть нарушены в нашем мире, можно представить ситуацию, в которой биологическое объяснение существует, а физического объяснения нет. Это означает, что биологические факты не имеют логической супервентности на физических.
В принципе мне даже кажется, что достаточно было бы показать, что если логически возможно, что биологический отбор может закрепить нечто, что противоречит физике, значит, биологические закономерности не сводятся к физическим.
Если бы биологические факты были логически супервентны на физических, то любое биологическое объяснение можно было бы вывести из физических законов. Однако этот мысленный эксперимент демонстрирует, что биология может иметь автономные уровни объяснения, которые не следуют из физики напрямую. Это не означает, что биология противоречит физике или что она независима от неё номологически — но это показывает, что редукция биологии к физике не может быть полной.
Предвижу возражение.
Есть возможный мир по физическим компонентам неотличимый от нашего. Но вокруг Земли в нём есть эктоплазменная (не физическая) сфера никак каузально не связанная с физическими компонентами нашего мира. В этой сфере живут эктоплазменные ангелы. Они размножаются и растят детей.
Из представимости такого мира уже следует отсутствие логической супервентности биологических фактов на физических в нашем мире. Однако сделать такой вывод было бы ошибкой из-за того, что в предложенном возможном мире обсуждаются добавочные факты. Чтобы модальный аргумент работал, возможность не должна оперировать с добавочными фактами.
Отвечаю на это возражение заранее.
В примере с эктоплазменной сферой вводятся добавочные онтологические сущности, не представленные в нашем мире. Однако я строю сценарий не на введении новой реальности, а на разрыве между уровнями объяснения.
Мысленный эксперимент устроен так, что биологическое объяснение является на 100% работоспособным, несмотря на отсутствие физического объяснения. Я лишь показывю метафизический разрыв уровней объяснения внутри гипотетического интертеретического здания наук.
Мысленный эксперимент устроен так, что биологическое объяснение является на 100% работоспособным, несмотря на отсутствие физического объяснения. Я лишь показывю метафизический разрыв уровней объяснения внутри гипотетического интертеретического здания наук.
146. Кажется
Определённые использования некоторых слов указывают именно на качественные аспекты опыта восприятия, а не являются просто средствами описания объектов как таковых.
Любая фразочка типа "Мне эта ёлка кажется оранжевой", мемы серии "показалось" и даже "А я думала сова" — всё это фиксирует именно феноменальные аспекты содержания перцептивного опыта.
Если вдуматься, любое элиминативное объяснение вешает "кажется" в разделе ошибок восприятия или когнитивных сбоев, но это не устраняет сам факт феноменального переживания.
Такие подходы будут настаивать, что любые переживания можно свести к процессам в мозге, но они не объясняют, почему эти переживания так устойчиво входят в нашу повседневную коммуникацию.
Кажется, что сам язык уже встроенно различает "видимое" и "реальное", что делает феноменальный аспект восприятия неотъемлемой частью нашего опыта.
И это лучше согласуется с эволюцией. Логично предположить, что феноменальный аспект восприятия возникает из-за систематической причинной зависимости между качественными характеристиками опыта и свойствами объектов окружающей среды. Такая зависимость, например, позволяет субъектам опыта извлекать информацию из сенсорных стимуляций и действовать более эффективно.
А вот как можно эволюционно объяснить систематическое нахождение в заблуждении относительно самого факта наличия у себя феноменального опыта — ума не приложу.
Определённые использования некоторых слов указывают именно на качественные аспекты опыта восприятия, а не являются просто средствами описания объектов как таковых.
Любая фразочка типа "Мне эта ёлка кажется оранжевой", мемы серии "показалось" и даже "А я думала сова" — всё это фиксирует именно феноменальные аспекты содержания перцептивного опыта.
Если вдуматься, любое элиминативное объяснение вешает "кажется" в разделе ошибок восприятия или когнитивных сбоев, но это не устраняет сам факт феноменального переживания.
Такие подходы будут настаивать, что любые переживания можно свести к процессам в мозге, но они не объясняют, почему эти переживания так устойчиво входят в нашу повседневную коммуникацию.
Кажется, что сам язык уже встроенно различает "видимое" и "реальное", что делает феноменальный аспект восприятия неотъемлемой частью нашего опыта.
И это лучше согласуется с эволюцией. Логично предположить, что феноменальный аспект восприятия возникает из-за систематической причинной зависимости между качественными характеристиками опыта и свойствами объектов окружающей среды. Такая зависимость, например, позволяет субъектам опыта извлекать информацию из сенсорных стимуляций и действовать более эффективно.
А вот как можно эволюционно объяснить систематическое нахождение в заблуждении относительно самого факта наличия у себя феноменального опыта — ума не приложу.