Расставленные по полкам старого доброго икеевского стеллажа, они похожи на виниловые пластинки и бесконечно радуют глаз. Вырос на бумажных журналах, обожаю их и горжусь моей коллекцией. Больше всего (272) здесь «Афиши», около 50 старых номеров мне подарила Вера Полозкова (вёз их из Москвы в двух икеевских баулах). У меня есть почти вся «Русская жизнь» (номер про девяностые кто-то так и не вернул). Другие журналы не так массово представлены: ОМ,«Птюч»,Fuzz,Icons,«Мания»,«Соль», избранные номера Esquire (было больше, но потом я отнёс всё в «Трубу»), в том числе зарубежные (украинский мне подарил Захар Май), и «Русского Newsweek» (итоговые с 2005 по 2009), The New Yorker и Wired, новосибирские CITY Energy и «Время денег», томские «КоМуз» и «Физкульт-привет», ну и всякое по мелочи, типа Playboy (купил из-за интервью Олега Нестерова). Работая в печатных СМИ, кайфовал от того, что результат работы можно было буквально потрогать и убедиться, что всё было не зря. Поэтому же мне так важны эти журналы на стеллаже.
Расставленные по полкам старого доброго икеевского стеллажа, они похожи на виниловые пластинки и бесконечно радуют глаз. Вырос на бумажных журналах, обожаю их и горжусь моей коллекцией. Больше всего (272) здесь «Афиши», около 50 старых номеров мне подарила Вера Полозкова (вёз их из Москвы в двух икеевских баулах). У меня есть почти вся «Русская жизнь» (номер про девяностые кто-то так и не вернул). Другие журналы не так массово представлены: ОМ,«Птюч»,Fuzz,Icons,«Мания»,«Соль», избранные номера Esquire (было больше, но потом я отнёс всё в «Трубу»), в том числе зарубежные (украинский мне подарил Захар Май), и «Русского Newsweek» (итоговые с 2005 по 2009), The New Yorker и Wired, новосибирские CITY Energy и «Время денег», томские «КоМуз» и «Физкульт-привет», ну и всякое по мелочи, типа Playboy (купил из-за интервью Олега Нестерова). Работая в печатных СМИ, кайфовал от того, что результат работы можно было буквально потрогать и убедиться, что всё было не зря. Поэтому же мне так важны эти журналы на стеллаже.
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. The regulator took order for the search and seizure operation from Judge Purushottam B Jadhav, Sebi Special Judge / Additional Sessions Judge. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried.
from it
