Первой начала всем рассказывать про «Рассказы» Лена Макеенко, не раз обращавшая внимание на большие читательские события раньше остальных. Выросшая из фейсбучных постов сценаристки и режиссера Наталии Мещаниновой тоненькая книжка с Лорой Палмер на обложке событием стала из-за содержания и интонации, вмещая в себя всю мощь того, что сегодня называют автофикшеном, а тогда — просто офигевали от того, какой может быть «автобиографическая проза». Это откровенная история о том, как девочку Наташу лишили детства насиловавший ее отчим и закрывавшая на это глаза родная мать. Мещанинова говорила, что «Рассказы» помогли ей «принять реальность как реальность», а сам факт проговаривания травмы спас её психику: «Когда становишься носителем какой-то страшной тайны, которую никому нельзя рассказать, это тебя очень сильно изнутри раздирает... Моя была такая занозливая, что требовала публичности». До книг Екатерины Манойло и Аллы Горбуновой у нас были мещаниновские «Рассказы» — сейчас их переиздает «Альпина Проза», надо брать.
Первой начала всем рассказывать про «Рассказы» Лена Макеенко, не раз обращавшая внимание на большие читательские события раньше остальных. Выросшая из фейсбучных постов сценаристки и режиссера Наталии Мещаниновой тоненькая книжка с Лорой Палмер на обложке событием стала из-за содержания и интонации, вмещая в себя всю мощь того, что сегодня называют автофикшеном, а тогда — просто офигевали от того, какой может быть «автобиографическая проза». Это откровенная история о том, как девочку Наташу лишили детства насиловавший ее отчим и закрывавшая на это глаза родная мать. Мещанинова говорила, что «Рассказы» помогли ей «принять реальность как реальность», а сам факт проговаривания травмы спас её психику: «Когда становишься носителем какой-то страшной тайны, которую никому нельзя рассказать, это тебя очень сильно изнутри раздирает... Моя была такая занозливая, что требовала публичности». До книг Екатерины Манойло и Аллы Горбуновой у нас были мещаниновские «Рассказы» — сейчас их переиздает «Альпина Проза», надо брать.
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital.
from it
