В 1948 году Фрэнк Ласалль, судимый за изнасилование пяти девочек, обманом увез из городка в Нью-Джерси 11-летнюю Салли Хорнер и почти два года ездил с ней по Америке, говоря всем, что она его дочь. Набоков читал о них в газетах и упоминает Салли в «Лолите», но «признаться, что в основе романа лежит реальная история, значило бы обесценить собственный текст, умалить значение собственного искусства».
Этой темой интересовались и до Сары Вайнман, но она ее раскрывает по максимуму. Библиография впечатляет: это выдающаяся журналистская работа. Литературоведческий детектив — отчасти: разгадка известна, да и загадки-то нет. «Подлинной жизнью Лолиты» Вайнман отдает честь памяти Салли, рассказывая подробно ее историю, чтобы девочка не осталась в веках одной лишь строчкой в культовом романе.
Немало страниц уделено для многих все еще единственной интерпретации набоковской книги. Долорес Гейз и Салли Хорнер — не «нимфетки», а жертвы насилия. Это не про любовь, это про педофилию. Страшно, что надо до сих пор это пояснять.
В 1948 году Фрэнк Ласалль, судимый за изнасилование пяти девочек, обманом увез из городка в Нью-Джерси 11-летнюю Салли Хорнер и почти два года ездил с ней по Америке, говоря всем, что она его дочь. Набоков читал о них в газетах и упоминает Салли в «Лолите», но «признаться, что в основе романа лежит реальная история, значило бы обесценить собственный текст, умалить значение собственного искусства».
Этой темой интересовались и до Сары Вайнман, но она ее раскрывает по максимуму. Библиография впечатляет: это выдающаяся журналистская работа. Литературоведческий детектив — отчасти: разгадка известна, да и загадки-то нет. «Подлинной жизнью Лолиты» Вайнман отдает честь памяти Салли, рассказывая подробно ее историю, чтобы девочка не осталась в веках одной лишь строчкой в культовом романе.
Немало страниц уделено для многих все еще единственной интерпретации набоковской книги. Долорес Гейз и Салли Хорнер — не «нимфетки», а жертвы насилия. Это не про любовь, это про педофилию. Страшно, что надо до сих пор это пояснять.
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday.
from it
