Интересная деталь по поводу рейда против наркомафии в Баальбеке: депутат Гази Зуэйтер осудил действия армии. Произошло это 4 июня, то есть уже на следующий день после начала операции в районе аш-Шерване. В частности, господин Зуэйтер заявил, что «рейд не связан с [попытками поймать] лиц в розыске и привёл лишь к ранению невиновных и разрушениям домов». Депутат также заверил аудиторию, что «мы не будем покрывать преступления ни в (долине) Бекаа, ни где-либо ещё».
Кроме того, как утверждает про-саудовский канал al-ʿArabiyya, Гази Зуэйтер «посоветовал» женщинам и детям в городке Джабъа к западу от Баальбека перекрыть дороги, чтобы помочь наркоторговцам скрыться от преследования. В пресс-службе господина Зуэйтера отрицают это обвинение.
Гази Зуэйтер – депутат ливанского парламента с 1996 г. (от шиитского Движения Амаль, партии спикера парламента с 1992 г. Набиха Берри). Он принадлежит к клану (ʿašīra) Аль Зуэйтер – одному из крупнейших шиитских кланов в долине Бекаа. К этому же клану принадлежит наркобарон Али Мунзир Зуэйтер по кличке Абу Салля, которого военные пытались задержать на прошлой неделе. В итоге Абу Салля удалось скрыться (опять).
Ранее имя Гази Зуэйтера всплывало в связи с расследованием взрыва в порту Бейрута 4 августа 2020 г. Зуэйтер – один из влиятельных политиков, которых судья Тарек Битар вызывал на допрос, но, как и другие уважаемые люди, экс-министр не явился.
Интересная деталь по поводу рейда против наркомафии в Баальбеке: депутат Гази Зуэйтер осудил действия армии. Произошло это 4 июня, то есть уже на следующий день после начала операции в районе аш-Шерване. В частности, господин Зуэйтер заявил, что «рейд не связан с [попытками поймать] лиц в розыске и привёл лишь к ранению невиновных и разрушениям домов». Депутат также заверил аудиторию, что «мы не будем покрывать преступления ни в (долине) Бекаа, ни где-либо ещё».
Кроме того, как утверждает про-саудовский канал al-ʿArabiyya, Гази Зуэйтер «посоветовал» женщинам и детям в городке Джабъа к западу от Баальбека перекрыть дороги, чтобы помочь наркоторговцам скрыться от преследования. В пресс-службе господина Зуэйтера отрицают это обвинение.
Гази Зуэйтер – депутат ливанского парламента с 1996 г. (от шиитского Движения Амаль, партии спикера парламента с 1992 г. Набиха Берри). Он принадлежит к клану (ʿašīra) Аль Зуэйтер – одному из крупнейших шиитских кланов в долине Бекаа. К этому же клану принадлежит наркобарон Али Мунзир Зуэйтер по кличке Абу Салля, которого военные пытались задержать на прошлой неделе. В итоге Абу Салля удалось скрыться (опять).
Ранее имя Гази Зуэйтера всплывало в связи с расследованием взрыва в порту Бейрута 4 августа 2020 г. Зуэйтер – один из влиятельных политиков, которых судья Тарек Битар вызывал на допрос, но, как и другие уважаемые люди, экс-министр не явился.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from it
