Notice: file_put_contents(): Write of 14238 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Заметки историка / Historian's notes | Telegram Webview: historiansnotes/5686 -
По итогам Гражданской войны из России эмигрировали около 900 тыс. человек. По состоянию на 1937 г. в Европе насчитывалось около 350 тыс. неассимилированных русских эмигрантов, из которых 110 тыс. проживали во Франции, 80 тыс. – в Польше, 45 тыс. – в Германии, 30 тыс. – в Югославии и 20 тыс. – в Болгарии.
Одной из особенностей Белой эмиграции являлось сохранение военных институтов, так как значительная часть эмигрантов рассматривала большевистскую победу лишь как временную и готовилась к предстоящему «весеннему походу». Основной структурой, сохранявшей военные кадры эмиграции в боевой готовности, являлся русский Обще-Воинский Союз (РОВС), созданный П.Н. Врангелем, в 1924 г. К началу Второй мировой войны РОВС имел пять отделов в Европе (французский, болгарский, югославский, бельгийский и чехословацкий), два отдела в Северной Америке (на западном и на восточном побережьях) и семь подотделов по всему миру (аргентинский, бразильский, парагвайский, уругвайский, австралийский, дальневосточный и финляндский). Отдел РОВС в Германии в 1938 г. получил формальную независимость, так как нацисты запретили деятельность на своей территории тех эмигрантских организаций, что имели зарубежные органы управления. «Немецкий» отдел РОВС стал Объединением Русских Воинских Союзов (ОРВС), хотя де-факто оставался в общей структуре. Эмигрантские формирования не избежали расколов. В частности, от РОВС отсоединился Национальный Союз Русской молодёжи, который, в конце концов, стал известен как Национально-Трудовой Союз (НТС). Самопровозглашённый «Император Всероссийский» Кирилл Владимирович также создал собственную военизированную структуру – Корпус Императорской армии и флота (КИАФ).
По оценке К.М. Александрова к началу Второй мировой в Европе потенциально под ружьё могли быть поставлены до 15-20 тыс. русских белоэмигрантов. В этой оценке он опирается на расчёты эмигрантского генерала Н.Н. Головина, который вывел формулу «обычного напряжения людьми». Согласно этой формуле, при мобилизации призываются около 3-5% населения. Учитывая, что в большинстве своём военные кадры эмиграции составляли профессиональные офицеры, теоретически ими в качестве командиров можно было укомплектовать до 2-3 пехотных корпусов (5-6 дивизий).
В межвоенный период белые эмигранты разделились в выборе стратегии. РОВС придерживался преимущественно выжидательной позиции, ожидая либо начала войны СССР с каким-либо иностранным государством, либо надеясь на внутреннее свержение большевизма. Сперва надежды возлагались на массовые крестьянские выступления. Затем взоры устремились на командный состав Красной армии. Белые ожидали, что из рядов РККА выйдет некий условный «комкор Сидорчук, который свергнет партийную тиранию. Однако многих, в том числе и в самом РОВСе, выжидательная позиция не устраивала, поэтому на протяжении 1920-х/30-х гг. в СССР активно засылались диверсионные группы. Ярким примером «активизма» являлось, например, участие нескольких десятков белогвардейцев в Гражданской войне в Испании на стороне Франко.
С началом Второй мировой эмиграция также раскололась по вопросу, кого поддерживать. А.И. Деникин полагал, что «и пангерманизм, и коммунизм несут рабство народам», а потому лучшей ситуацией, по его мнению, была бы война англо-французского блока против СССР и Германии. Однако абсолютное большинство военных кадров эмиграции на первых порах с симпатией относились к Германии, и рассматривали её в качестве потенциального союзника. Немцы, однако, несмотря на многочисленные лоялистские заверения руководителей РОВС и ОРВС, отказались создавать какие-либо эмигрантские вооружённые формирования и вообще допускать эмигрантов на территорию оккупированного Советского Союза. Гитлер недвусмысленно заявил Йодлю, что не допустит возвращения эмигрантов, так как это несло опасность возрождения национальной России, которая априори была бы враждебна Рейху. Целью нацистов было не освобождение России от большевиков, а её окончательное покорение, ограбление и уничтожение, поэтому никакие эмигрантские «попутчики» им были не нужны.
По итогам Гражданской войны из России эмигрировали около 900 тыс. человек. По состоянию на 1937 г. в Европе насчитывалось около 350 тыс. неассимилированных русских эмигрантов, из которых 110 тыс. проживали во Франции, 80 тыс. – в Польше, 45 тыс. – в Германии, 30 тыс. – в Югославии и 20 тыс. – в Болгарии.
Одной из особенностей Белой эмиграции являлось сохранение военных институтов, так как значительная часть эмигрантов рассматривала большевистскую победу лишь как временную и готовилась к предстоящему «весеннему походу». Основной структурой, сохранявшей военные кадры эмиграции в боевой готовности, являлся русский Обще-Воинский Союз (РОВС), созданный П.Н. Врангелем, в 1924 г. К началу Второй мировой войны РОВС имел пять отделов в Европе (французский, болгарский, югославский, бельгийский и чехословацкий), два отдела в Северной Америке (на западном и на восточном побережьях) и семь подотделов по всему миру (аргентинский, бразильский, парагвайский, уругвайский, австралийский, дальневосточный и финляндский). Отдел РОВС в Германии в 1938 г. получил формальную независимость, так как нацисты запретили деятельность на своей территории тех эмигрантских организаций, что имели зарубежные органы управления. «Немецкий» отдел РОВС стал Объединением Русских Воинских Союзов (ОРВС), хотя де-факто оставался в общей структуре. Эмигрантские формирования не избежали расколов. В частности, от РОВС отсоединился Национальный Союз Русской молодёжи, который, в конце концов, стал известен как Национально-Трудовой Союз (НТС). Самопровозглашённый «Император Всероссийский» Кирилл Владимирович также создал собственную военизированную структуру – Корпус Императорской армии и флота (КИАФ).
По оценке К.М. Александрова к началу Второй мировой в Европе потенциально под ружьё могли быть поставлены до 15-20 тыс. русских белоэмигрантов. В этой оценке он опирается на расчёты эмигрантского генерала Н.Н. Головина, который вывел формулу «обычного напряжения людьми». Согласно этой формуле, при мобилизации призываются около 3-5% населения. Учитывая, что в большинстве своём военные кадры эмиграции составляли профессиональные офицеры, теоретически ими в качестве командиров можно было укомплектовать до 2-3 пехотных корпусов (5-6 дивизий).
В межвоенный период белые эмигранты разделились в выборе стратегии. РОВС придерживался преимущественно выжидательной позиции, ожидая либо начала войны СССР с каким-либо иностранным государством, либо надеясь на внутреннее свержение большевизма. Сперва надежды возлагались на массовые крестьянские выступления. Затем взоры устремились на командный состав Красной армии. Белые ожидали, что из рядов РККА выйдет некий условный «комкор Сидорчук, который свергнет партийную тиранию. Однако многих, в том числе и в самом РОВСе, выжидательная позиция не устраивала, поэтому на протяжении 1920-х/30-х гг. в СССР активно засылались диверсионные группы. Ярким примером «активизма» являлось, например, участие нескольких десятков белогвардейцев в Гражданской войне в Испании на стороне Франко.
С началом Второй мировой эмиграция также раскололась по вопросу, кого поддерживать. А.И. Деникин полагал, что «и пангерманизм, и коммунизм несут рабство народам», а потому лучшей ситуацией, по его мнению, была бы война англо-французского блока против СССР и Германии. Однако абсолютное большинство военных кадров эмиграции на первых порах с симпатией относились к Германии, и рассматривали её в качестве потенциального союзника. Немцы, однако, несмотря на многочисленные лоялистские заверения руководителей РОВС и ОРВС, отказались создавать какие-либо эмигрантские вооружённые формирования и вообще допускать эмигрантов на территорию оккупированного Советского Союза. Гитлер недвусмысленно заявил Йодлю, что не допустит возвращения эмигрантов, так как это несло опасность возрождения национальной России, которая априори была бы враждебна Рейху. Целью нацистов было не освобождение России от большевиков, а её окончательное покорение, ограбление и уничтожение, поэтому никакие эмигрантские «попутчики» им были не нужны.
BY Заметки историка / Historian's notes
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. NEWS
from it
