1521. Я конечно возвращаюсь к мыслям, что может боженька всё же придумал меня, чтоб я была соло?
Всё закончилось так неожиданно, что я не успела осмыслить ещё. А может психика просто бережёт себя и скипает, чтобы не залипать в грустях. Видала-то я грусти и потяжелее.
Честно я просто думаю я такая странненькая, что ето даже не очень понятно, на какую аудиторию такая невестовость. И быть странненькой (то есть собой) для меня важнее, чем что-либо ещё.
«Бог не хочет, чтоб я спокойно жила».
Мне близок образ принцессы-воина, я себя так ощущаю всю жизнь, с детства. Воин — это тот, кому всегда однажды надо встать и идти дальше.
А принцесса — это тот, ко не несёт ответственность.
Я думаю периодически, кого я могу встретить, чтобы пробыть вместе долго? Что это за человек?
Я столько потерь приняла в этом году. А сколько приняла за жизнь.
Если бы я была персонажкой в компьютерной игре, где у всех персонажей своя суперспособность — моя суперспособность была бы Умение проживать утраты.
Это то, что я умею хорошо. Это то, с чем я умею хорошо помогать другим.
Я умею прощаться. Я отрастила именно такую суперспособность видимо потому, что внутри меня что-то верит: уметь прощаться и отпускать — одно из важнейших умений для жизни.
1521. Я конечно возвращаюсь к мыслям, что может боженька всё же придумал меня, чтоб я была соло?
Всё закончилось так неожиданно, что я не успела осмыслить ещё. А может психика просто бережёт себя и скипает, чтобы не залипать в грустях. Видала-то я грусти и потяжелее.
Честно я просто думаю я такая странненькая, что ето даже не очень понятно, на какую аудиторию такая невестовость. И быть странненькой (то есть собой) для меня важнее, чем что-либо ещё.
«Бог не хочет, чтоб я спокойно жила».
Мне близок образ принцессы-воина, я себя так ощущаю всю жизнь, с детства. Воин — это тот, кому всегда однажды надо встать и идти дальше.
А принцесса — это тот, ко не несёт ответственность.
Я думаю периодически, кого я могу встретить, чтобы пробыть вместе долго? Что это за человек?
Я столько потерь приняла в этом году. А сколько приняла за жизнь.
Если бы я была персонажкой в компьютерной игре, где у всех персонажей своя суперспособность — моя суперспособность была бы Умение проживать утраты.
Это то, что я умею хорошо. Это то, с чем я умею хорошо помогать другим.
Я умею прощаться. Я отрастила именно такую суперспособность видимо потому, что внутри меня что-то верит: уметь прощаться и отпускать — одно из важнейших умений для жизни.
BY Девочка-Хуевочка
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from it
