Мое настоящее имя - Alīse Eishō Donnere, можно ссылаться на этот канал, или на мои статьи, вот здесь - https://tohoku.academia.edu/AliiseDonnere
Вы же имеете в виду Махавайрочану, они же Дайнити? А как их любят в Японии? По моим наблюдениям, меньше Амиды и Шакьямуни :) Махавайрочана почитается в Тэндай и Сингон. Для почитания есть масса причин - это и Аватамсака сутра, и эзотерическая традиция, и тот факт, что Махавайрочана - это Дхармакая. Ну, мне они просто нравятся ;)
Насчет учеников - принимают-то все, но крайне редко с улицы. Сначала нужно стать частью общины, а как это сделать, если ты не в Японии - это не ко мне.
Насчет учеников - принимают-то все, но крайне редко с улицы. Сначала нужно стать частью общины, а как это сделать, если ты не в Японии - это не ко мне.
Продолжаем про четки. Следующим номером - Дзёдо-синсю. Внимание, Юкио и другие товарищи, поправляйте и дополняйте меня, я тут много чего не понимаю. Дело в том, что в Дзёдо-синсю не считают количество нэмбуцу, поэтому и число бусин на четках не особо важно. Зато у них есть свой собственный узел - Рэннё-мусуби 蓮如結び. Мужские четки часто вообще простые-простые, с произвольным количеством бусин, двумя Тэн-дама и с веревочками в качестве хвостика. Женские посложнее - в них обычно 108 бусин, Ситэн-дама, две Оя-дамы, на одной хитро переплетеные Дэси-дама с цую на концах, а на другой -тот самый Рэннё-мусуби. Заканчиваются хвостики четырьмя кисточками.
#четки
#четки
Как я понимаю, четки в Дзёдо-синсю используются в основном для молитвы, но не для счета нэмбуцу (поправьте, если это не так). Во время молитвы мужчины просто продевают руки в четки. Женщины в Хонгандзи-ха и Оотани-ха делают немного по-разному. В Хонгандзи-ха просто складывают четки в два раза и продевают через них руки, зажимая их большими пальцами. Хвостики свисают. А вот в Оотани-ха хвостики должны лежать на тыльной стороне ладони с левой стороны.
#четки
#четки
Итак, обещанная в чате история о том, как у меня появилось редкое имя. В Латвии основной вариант имени «Алиса» - Alise, при этом ударение падает на «а». Можно еще записать имя как Alisa, как правило, так делают русскоязычные. У меня имя должно было быть стандартным Alise. Но когда мне было восемь лет, родители потеряли мое свидетельство о рождении, восстанавливали его долго и муторно, видимо, за это время что-то и произошло. В общем, в 16 лет я иду получать паспорт. Тетки на паспортном столе смотрят в мои документы и спрашивают, вернее, нет, не спрашивают, а просто говорят:
- Имя, значит, менять будем.
- Почему? - спрашиваю я.
- Ну вы же не хотите с таким жить! - говорит тетушка и показывает мне мои документы. А там черным по белому - Alīse. То есть, над «и» стоит гарумзиме - такая фишка латышского языка, показывающая, что эту букву надо читать длинно. Ну казалось бы - какая разница! Но это реально меняет имя, потому что теперь его надо произносить иначе, с упором на «и», соответственно, и ударение падает на «и» (попробуйте поставить ударение на «а» и одновременно удлинить «и» - так себе получается, да?).
Я смотрю на мое имя. Имя смотрит на меня. Я - готичное юное существо, с полным раздраем в жизни и кучей взрослых, которые в ответ на любые мои попытки что-то со своей жизнью сделать орут «Да хватит уже выпендриваться, ты обычная, ты как все!!!»
И я говорю:
- Не меняем.
Тетушки всплескивают руками. Тетушки говорят «Vai, dieniņ!” Тетушки доказывают мне, что жить с таким именем ну просто невозможно.
- Ну посмотри, это же неправильное имя, так сейчас не пишут, так нельзя, ну не могли же твои родители тебя так назвать, ну они же не какие-то упоротые нацики у тебя! Так бабушек стареньких зовут!
- Насколько стареньких? - спрашиваю я.
- Ну которым лет сто уже!
- Да, хочу, оставляем! - ору я.
- Ну смотри, ты еще пожалеешь! Поедешь за границу работать - как ты объяснишь, что вот это такое? - тыкает тетушка пальцем в гарумзиме.
Мне плевать. Я наконец-то чувствую себя собой.
Нет, у меня в жизни с этого момента не было какого-то магического поворота. Но мне неоднократно впоследствии приходило в голову, что с таким странным, неправильным именем я могу все. А еще несколько раз мне удавалось развлечь весьма сложную аудиторию историей о том, что мое имя - результат опечатки в документах. Так что нет - не жалею. Извините, добрые тетушки из паспортного стола.
- Имя, значит, менять будем.
- Почему? - спрашиваю я.
- Ну вы же не хотите с таким жить! - говорит тетушка и показывает мне мои документы. А там черным по белому - Alīse. То есть, над «и» стоит гарумзиме - такая фишка латышского языка, показывающая, что эту букву надо читать длинно. Ну казалось бы - какая разница! Но это реально меняет имя, потому что теперь его надо произносить иначе, с упором на «и», соответственно, и ударение падает на «и» (попробуйте поставить ударение на «а» и одновременно удлинить «и» - так себе получается, да?).
Я смотрю на мое имя. Имя смотрит на меня. Я - готичное юное существо, с полным раздраем в жизни и кучей взрослых, которые в ответ на любые мои попытки что-то со своей жизнью сделать орут «Да хватит уже выпендриваться, ты обычная, ты как все!!!»
И я говорю:
- Не меняем.
Тетушки всплескивают руками. Тетушки говорят «Vai, dieniņ!” Тетушки доказывают мне, что жить с таким именем ну просто невозможно.
- Ну посмотри, это же неправильное имя, так сейчас не пишут, так нельзя, ну не могли же твои родители тебя так назвать, ну они же не какие-то упоротые нацики у тебя! Так бабушек стареньких зовут!
- Насколько стареньких? - спрашиваю я.
- Ну которым лет сто уже!
- Да, хочу, оставляем! - ору я.
- Ну смотри, ты еще пожалеешь! Поедешь за границу работать - как ты объяснишь, что вот это такое? - тыкает тетушка пальцем в гарумзиме.
Мне плевать. Я наконец-то чувствую себя собой.
Нет, у меня в жизни с этого момента не было какого-то магического поворота. Но мне неоднократно впоследствии приходило в голову, что с таким странным, неправильным именем я могу все. А еще несколько раз мне удавалось развлечь весьма сложную аудиторию историей о том, что мое имя - результат опечатки в документах. Так что нет - не жалею. Извините, добрые тетушки из паспортного стола.
Студентки в Сираюри очень хотели у меня узнать, почему мы учимся в канун Рождества.
- А я-то откуда знаю? Это ваш католический универ придумал. Я тут ни при чем. Но если вам очень надо, то можете не приходить.
- А если мне очень не хочется, это считается за «очень надо»?
- А я-то откуда знаю? Это ваш католический универ придумал. Я тут ни при чем. Но если вам очень надо, то можете не приходить.
- А если мне очень не хочется, это считается за «очень надо»?
Тут продублирую. Беру небольшую паузу - очень высокая температура и жрать ничего не могу.
Сводки с полей. Отхожу, но очень медленно. Так что пока четки откладываются, возможно, завтра буду в силах что-то осмысленное писать.
Объясняю Евке свое состояние.
- Пока у тебя мама - это мозг в баночке. Причем это очень тупой и глючный мозг.
- Пока у тебя мама - это мозг в баночке. Причем это очень тупой и глючный мозг.
Пересказываю мужу глюки:
- Ну там просто какая-то Чистая Земля - шикарный пляж, а рядом, буквально за углом - уютные панельки с травкой, котиками и цветущими деревьями, а дальше - уютный японский городок, тут ко мне подбегают девицы, говорят на латышском, зовут с ними тусить, а я вижу, что на пляже пингвины, и думаю, что надо их для вас сфоткать. И иду за вещами, а потом домой.
Муж:
- То есть, ты считаешь, что мы в принципе без тебя обойдемся, но несфотканных пингвинов не простим?
- Ну да.
- Ну там просто какая-то Чистая Земля - шикарный пляж, а рядом, буквально за углом - уютные панельки с травкой, котиками и цветущими деревьями, а дальше - уютный японский городок, тут ко мне подбегают девицы, говорят на латышском, зовут с ними тусить, а я вижу, что на пляже пингвины, и думаю, что надо их для вас сфоткать. И иду за вещами, а потом домой.
Муж:
- То есть, ты считаешь, что мы в принципе без тебя обойдемся, но несфотканных пингвинов не простим?
- Ну да.
Пока ко мне вернулась способность думать, продолжаем про четки. На очереди у нас дзен, и открывает эту часть нашего проекта Риндзай-сю. Честно говоря, тут у меня сложилось впечатление, что хотя правила есть, но им можно не следовать, потому что в магазинах продают очень разные варианты. По канону четки должны состоять из 108 основных бусин, одной Оя-дама и еще одной Мукаи-дама 向玉, которая находится напротив Оя-дама. Ситендамы у нас, как и положено, четыре. На хвостиках могут быть как веревочки, так и кисточки.
#четки
#четки