Реальная история про адвоката, Гуантанамо и одного алжирца.
Мавританец Мохаммед Ульд Слахи — один из семи сотен арабов, подозреваемых правительством США в организации теракта 11 сентября. Герою не было предъявлено официальное обвинение, но он несколько лет оставался в тюрьме Гуантанамо, не имея права на адвокатскую защиту. Опытная защитница Нэнси Холандер соглашается представлять мавританца в суде, но американские военные пойдут на всё, чтобы закон так и не восторжествовал.
Она не знает, причастен ли Мохаммед к терактам, но она уверена, что следствие и суд над узником Гуантанамо должно вестись по закону. Дело Слахи кажется безнадёжным, но юрист готова бесплатно представлять его интересы. И не важно, сколько времени и сил на это придётся потратить. Холандер и её клиенту предстоит научиться доверять друг другу, чтобы выиграть многолетнюю войну с неповоротливой судебной машиной.
Реальная история про адвоката, Гуантанамо и одного алжирца.
Мавританец Мохаммед Ульд Слахи — один из семи сотен арабов, подозреваемых правительством США в организации теракта 11 сентября. Герою не было предъявлено официальное обвинение, но он несколько лет оставался в тюрьме Гуантанамо, не имея права на адвокатскую защиту. Опытная защитница Нэнси Холандер соглашается представлять мавританца в суде, но американские военные пойдут на всё, чтобы закон так и не восторжествовал.
Она не знает, причастен ли Мохаммед к терактам, но она уверена, что следствие и суд над узником Гуантанамо должно вестись по закону. Дело Слахи кажется безнадёжным, но юрист готова бесплатно представлять его интересы. И не важно, сколько времени и сил на это придётся потратить. Холандер и её клиенту предстоит научиться доверять друг другу, чтобы выиграть многолетнюю войну с неповоротливой судебной машиной.
These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai.
from it
