😛Я довольно долгое время упускала кое-какую часть коммуникации на шведском. Буквально игнорировала. Пока однажды не наткнулась на ролик в ТикТоке. В ролике шведы втягивали воздух с характерным свистящим всасывающим звуком. В конце оказалось: это такой способ сказать «да» или выразить согласие в северной части Швеции.
Акт коммуникации – это передача и получение сообщения через систему знаков. Чтобы он состоялся успешно, надо, чтобы у получателя и отправителя эти системы совпадали. Отправитель зашифровывает свои мысли или информацию с помощью кода — системы знаков. Получателю нужно этим кодом владеть, чтобы верно его интерпретировать.
Кодом – шведским языком – я более-менее овладела, а вот паралингвистическими элементами невербальной коммуникации – не вполне. Даже не собиралась, на самом деле. Хотя это то, что очень оживляет язык и выводит его на уровень “нэйтив”.
Справедливости ради, за это «всьшьюююююю» над северянами смеются все остальные шведы. Это такая типично норрландская (Норрланд — это самый северный и самый большой регион Швеции, который охватывает примерно 60% территории страны, но при этом здесь живёт всего около 12% населения) фишечка. Остальные про неё шутят, мол, северяне настолько неразговорчивы, что даже на словах экономят.
Насколько я заметила, здесь это «всасывание» не обязательно означает «да». Иногда им просто заполняют повисшие паузы, наподобие нашего «мммм». Когда и так всё ясно, но всё же хочется нарушить тишину.
😛Я довольно долгое время упускала кое-какую часть коммуникации на шведском. Буквально игнорировала. Пока однажды не наткнулась на ролик в ТикТоке. В ролике шведы втягивали воздух с характерным свистящим всасывающим звуком. В конце оказалось: это такой способ сказать «да» или выразить согласие в северной части Швеции.
Акт коммуникации – это передача и получение сообщения через систему знаков. Чтобы он состоялся успешно, надо, чтобы у получателя и отправителя эти системы совпадали. Отправитель зашифровывает свои мысли или информацию с помощью кода — системы знаков. Получателю нужно этим кодом владеть, чтобы верно его интерпретировать.
Кодом – шведским языком – я более-менее овладела, а вот паралингвистическими элементами невербальной коммуникации – не вполне. Даже не собиралась, на самом деле. Хотя это то, что очень оживляет язык и выводит его на уровень “нэйтив”.
Справедливости ради, за это «всьшьюююююю» над северянами смеются все остальные шведы. Это такая типично норрландская (Норрланд — это самый северный и самый большой регион Швеции, который охватывает примерно 60% территории страны, но при этом здесь живёт всего около 12% населения) фишечка. Остальные про неё шутят, мол, северяне настолько неразговорчивы, что даже на словах экономят.
Насколько я заметила, здесь это «всасывание» не обязательно означает «да». Иногда им просто заполняют повисшие паузы, наподобие нашего «мммм». Когда и так всё ясно, но всё же хочется нарушить тишину.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from it
