Судья по делу журналиста Александры Баязитовой сделала все возможное для того, чтобы вынесенный приговор с пятилетним тюремным сроком ассоциировался с анекдотом былых мрачных времен, когда говорили, что «ни за что» дают «пятерку». Возможно, что именно такие подходы в системе возобладали и сейчас, когда обвинение просило для Баязитовой и ее напарницы Архаровой почти втрое бОльшие сроки заключения за совсем неочевидные прегрешения, которые ни сами обвиняемые, ни многие их коллеги по цеху не расценивают ни как нарушения, ни тем более как преступления, за которые следует сажать. Ужесточение реакции власти на нюансы профессиональной деятельности журналистов и телеграмеров, безусловно, связано с особенностями политического момента. Менеджмент системы истолковывает этот момент как беспрецедентный вызов, требующий от государства избыточной строгости и не допускающий любого проявления слабости или великодушия. Между тем, подобные необязательные уголовные дела и приговоры мало того, что не находят общественной поддержки, так еще и сталкиваются с откровенным неприятием и дискуссиями в недрах самой системы, что сегодня совсем некстати и не вовремя. Одно дело – строго осудить коррупционера , экстремиста или явного врага, и совсем другое дело – отмерить длинные сроки вполне лояльным и системным гражданам за то, что можно было расследовать и уладить за полдня, ограничившись профилактической беседой или штрафом, если уж без наказания совсем никак нельзя обойтись. Однако по факту получается иначе, ставки в репрессивном деле растут сильнее инфляции, и это постепенно становится такой проблемой, которая деформирует выстроенную систему до степени ее давнишней предшественницы, разоблаченной еще в эпоху Перестройки. https://www.group-telegram.com/octagonmedia/16395
Судья по делу журналиста Александры Баязитовой сделала все возможное для того, чтобы вынесенный приговор с пятилетним тюремным сроком ассоциировался с анекдотом былых мрачных времен, когда говорили, что «ни за что» дают «пятерку». Возможно, что именно такие подходы в системе возобладали и сейчас, когда обвинение просило для Баязитовой и ее напарницы Архаровой почти втрое бОльшие сроки заключения за совсем неочевидные прегрешения, которые ни сами обвиняемые, ни многие их коллеги по цеху не расценивают ни как нарушения, ни тем более как преступления, за которые следует сажать. Ужесточение реакции власти на нюансы профессиональной деятельности журналистов и телеграмеров, безусловно, связано с особенностями политического момента. Менеджмент системы истолковывает этот момент как беспрецедентный вызов, требующий от государства избыточной строгости и не допускающий любого проявления слабости или великодушия. Между тем, подобные необязательные уголовные дела и приговоры мало того, что не находят общественной поддержки, так еще и сталкиваются с откровенным неприятием и дискуссиями в недрах самой системы, что сегодня совсем некстати и не вовремя. Одно дело – строго осудить коррупционера , экстремиста или явного врага, и совсем другое дело – отмерить длинные сроки вполне лояльным и системным гражданам за то, что можно было расследовать и уладить за полдня, ограничившись профилактической беседой или штрафом, если уж без наказания совсем никак нельзя обойтись. Однако по факту получается иначе, ставки в репрессивном деле растут сильнее инфляции, и это постепенно становится такой проблемой, которая деформирует выстроенную систему до степени ее давнишней предшественницы, разоблаченной еще в эпоху Перестройки. https://www.group-telegram.com/octagonmedia/16395
BY Мастер пера
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from it
