По расчетам урбанистов, автомобилю для стоянки и въезда-выезда нужно 37,2 м2. То есть в городе, где на 1000 жителей приходится 400 автомобилей, к любой новостройке должен прилагаться паркинг с чуть меньшей этажностью, чем сам дом. Понятно, что в таком количестве паркинги не строили и вряд ли будут строить.
Это значит, что люди так и будут пристраивать свои машины где и как придётся по принципу: два колеса на газоне, два — в пожарном проезде или с заездом на дорожку для пешеходов, как на фото из ЖК «Мытищи парк». Такого рода парковка называется самозахватом общественного пространства.
В Европе люди столкнулись с подобной проблемой раньше нас, и в качестве одного из решений придумали строить кварталы, которые сразу объявляются car free development — застройкой, не предполагающей владение автомобилем. Об этом в одном из интервью рассказал научный руководитель Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ Михаил Блинкин.
Как вам идея застройки без машин, уважаемые подписчики? фото: Алина
По расчетам урбанистов, автомобилю для стоянки и въезда-выезда нужно 37,2 м2. То есть в городе, где на 1000 жителей приходится 400 автомобилей, к любой новостройке должен прилагаться паркинг с чуть меньшей этажностью, чем сам дом. Понятно, что в таком количестве паркинги не строили и вряд ли будут строить.
Это значит, что люди так и будут пристраивать свои машины где и как придётся по принципу: два колеса на газоне, два — в пожарном проезде или с заездом на дорожку для пешеходов, как на фото из ЖК «Мытищи парк». Такого рода парковка называется самозахватом общественного пространства.
В Европе люди столкнулись с подобной проблемой раньше нас, и в качестве одного из решений придумали строить кварталы, которые сразу объявляются car free development — застройкой, не предполагающей владение автомобилем. Об этом в одном из интервью рассказал научный руководитель Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ Михаил Блинкин.
Как вам идея застройки без машин, уважаемые подписчики? фото: Алина
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.”
from it
