Ну а как назвать эту работу,если с самого начала следствия следователи (а их в процессе расследования почему-то меняли довольно часто) не вели расследование, а просто портачили? И именно такое, спортаченное дело, было направлено ими в суд в связи с чем обвиняемый и попросил суда присяжных, надеясь, что судьи из народа сами оценят собранные факты, полностью опровергающие обвинение. Ох уже этот наивный Вячеслав Климов! Математик по образованию, учёный по призванию и характеру работы, он и не мог себе представить, что формальная логика жизни подчас не сопрягается с уголовно-процессуальным формализмом. Он даже не предполагал, что отцы-законодатели ввели в уголовный процесс некие ограничения для суда присяжных, ограничивающих их доступ не только к оценке фактов, но и к самим фактам, даже если они получены следователем, но противоречат его версии. Он даже не мог себе представить, что за внешним якобы демократическим блеском суда присяжных, скрывается нищета процессуальной логики. К сожалению размер газетной статьи не позволяет дать полный анализ следственной глупости, прикрытый впоследствии корпоративной солидарностью прокуроров и судьи. Поэтому попробую изложить факты в телеграфном стиле, опуская различную процессуальную текучку. 26 июля возбуждается уголовное дело и назначается судебно-медицинская и генно-молекулярная экспертизы. У Вячеслав Климова изымается его сотовый телефон (правда потом с ним никаких следственно-розыскных действий упрямо не проводится, хотя Климов неоднократно просит провести исследование его коммуникаций и выяснить через соответствующие службы телефоны всех лиц, находившихся в этот время в районе совершения преступления.Очень странная бездеятельность следствия, но к вопросу об исследования телефонных соединений и их роли на предварительном следствии мы вернёмся несколько позже.) В этот же день в 20 часов неизвестно откуда появившийся следователь-кримналист Мытищинского СК Д.Тищенко, не входящий в следственную группу, в одиночку проводит повторный осмотр места обнаружения трупа и судя по составленному им весьма поверхностному протоколу не находит никаких следов борьбы, но зато обнаруживает кофту потерпевшей висящей на ветке дерева со следами загрязнения (днём раньше эта кофта была одета на трупе во время его осмотра медэкспертом и ни кем не снималась), далее под слоём опавших листьев банковскую карту и рядом валяющуюся банку из под энергетического напитка.(Впоследствии будет установлено, что у потерпевшей пропали очки, золотые часы и золотой браслет, но эти факты так и останутся за «обложкой дела» и не будут доведены до сведения присяжных; а кофта, как и обувь потерпевшей, осматриваться следователем не будет и её странное появление на месте осмотра после первого осмотра и вывозки трупа следствие не заинтересует, а обувь вообще пропадёт, хотя в морге она ещё будет; а банка, как оказалось, оставлена кинологами , которые присутствовали на месте обнаружения трупа вместе со своими служебно-розыскными собаками, но почему-то ни в одном процессуальном документе не фигурировавшими.) 29 июля в полицию обращается гражданка, которая выгуливала в лесопарке свою собаку и в стороне от тропы на берегу некоего болотного прудика её собака нашла некоторые документы принадлежащие погибшей Климовой. Эти документы были переданы руководителю следственной группы следователю по особо важным делам Мытищинского СК Наумкину Д.А (ныне служит в должности старшего следователя Следственного комитета Московской области). И вот это следователь, получив обнаруженные потенциальные вещественные доказательства отправляется, судя по протоколу, в одиночку к этому прудику, топит там эти вещи, а потом составляет протокол о якобы обнаружении им в этом прудике и изъятии из него этих и других вещей, в том числе и связки ключей (правда куда потом делись эти ключи и принадлежали ли они потерпевшей так и осталось загадкой. Этот факт от присяжных так же был скрыт).
Ну а как назвать эту работу,если с самого начала следствия следователи (а их в процессе расследования почему-то меняли довольно часто) не вели расследование, а просто портачили? И именно такое, спортаченное дело, было направлено ими в суд в связи с чем обвиняемый и попросил суда присяжных, надеясь, что судьи из народа сами оценят собранные факты, полностью опровергающие обвинение. Ох уже этот наивный Вячеслав Климов! Математик по образованию, учёный по призванию и характеру работы, он и не мог себе представить, что формальная логика жизни подчас не сопрягается с уголовно-процессуальным формализмом. Он даже не предполагал, что отцы-законодатели ввели в уголовный процесс некие ограничения для суда присяжных, ограничивающих их доступ не только к оценке фактов, но и к самим фактам, даже если они получены следователем, но противоречат его версии. Он даже не мог себе представить, что за внешним якобы демократическим блеском суда присяжных, скрывается нищета процессуальной логики. К сожалению размер газетной статьи не позволяет дать полный анализ следственной глупости, прикрытый впоследствии корпоративной солидарностью прокуроров и судьи. Поэтому попробую изложить факты в телеграфном стиле, опуская различную процессуальную текучку. 26 июля возбуждается уголовное дело и назначается судебно-медицинская и генно-молекулярная экспертизы. У Вячеслав Климова изымается его сотовый телефон (правда потом с ним никаких следственно-розыскных действий упрямо не проводится, хотя Климов неоднократно просит провести исследование его коммуникаций и выяснить через соответствующие службы телефоны всех лиц, находившихся в этот время в районе совершения преступления.Очень странная бездеятельность следствия, но к вопросу об исследования телефонных соединений и их роли на предварительном следствии мы вернёмся несколько позже.) В этот же день в 20 часов неизвестно откуда появившийся следователь-кримналист Мытищинского СК Д.Тищенко, не входящий в следственную группу, в одиночку проводит повторный осмотр места обнаружения трупа и судя по составленному им весьма поверхностному протоколу не находит никаких следов борьбы, но зато обнаруживает кофту потерпевшей висящей на ветке дерева со следами загрязнения (днём раньше эта кофта была одета на трупе во время его осмотра медэкспертом и ни кем не снималась), далее под слоём опавших листьев банковскую карту и рядом валяющуюся банку из под энергетического напитка.(Впоследствии будет установлено, что у потерпевшей пропали очки, золотые часы и золотой браслет, но эти факты так и останутся за «обложкой дела» и не будут доведены до сведения присяжных; а кофта, как и обувь потерпевшей, осматриваться следователем не будет и её странное появление на месте осмотра после первого осмотра и вывозки трупа следствие не заинтересует, а обувь вообще пропадёт, хотя в морге она ещё будет; а банка, как оказалось, оставлена кинологами , которые присутствовали на месте обнаружения трупа вместе со своими служебно-розыскными собаками, но почему-то ни в одном процессуальном документе не фигурировавшими.) 29 июля в полицию обращается гражданка, которая выгуливала в лесопарке свою собаку и в стороне от тропы на берегу некоего болотного прудика её собака нашла некоторые документы принадлежащие погибшей Климовой. Эти документы были переданы руководителю следственной группы следователю по особо важным делам Мытищинского СК Наумкину Д.А (ныне служит в должности старшего следователя Следственного комитета Московской области). И вот это следователь, получив обнаруженные потенциальные вещественные доказательства отправляется, судя по протоколу, в одиночку к этому прудику, топит там эти вещи, а потом составляет протокол о якобы обнаружении им в этом прудике и изъятии из него этих и других вещей, в том числе и связки ключей (правда куда потом делись эти ключи и принадлежали ли они потерпевшей так и осталось загадкой. Этот факт от присяжных так же был скрыт).
BY Мысловский Евгений
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips.
from it
