Посмотрела шикарный док «Ненастоящий детектив» про тру-крайм подкаст Mile Marker 181, который вела 20-летняя Эмили Нестор, возомнившая себя Нэнси Дрю. Девушка была уверена, что в ее родном городе много лет назад произошло не ДТП, а убийство — потому решает самостоятельно расследовать дело.
Вообще сам феномен так называемых citizen sleuth, которые мнят себя детективами, известен давно — три года назад про них писал The Guardian. В контексте фильма Криса Касика такие борцы за справедливость предстают скорее горсткой сумасшедших энтузиастов, у которых есть любимые (!) серийные убийцы и собственные тру-крайм подкасты. Я сама выросла на Холмсе (спасибо, мам) и Финчере (спасибо, ба), так что дома лежит книжка про Ричарда Рамиреса. Но «Ненастоящий детектив» объясняет, что не все так просто: в лучшем случае подкастеры могут упереться в тупик, в худшем — понять, что только лишний раз взбаламутили воду и причинили боль семьям погибших.
С документальной точки зрения фильм построен как расследовательская матрешка: мы как бы наблюдаем за следственным процессом, но сама Нестор тоже оказывается почти что персонажем Эдварда Нортона из «Первобытного страха». Еще интереснее потом читать на реддите обсуждения слушателей подкаста, а вы можете почитать наш давний материал на Афише про феномен тру-крайма.
Посмотрела шикарный док «Ненастоящий детектив» про тру-крайм подкаст Mile Marker 181, который вела 20-летняя Эмили Нестор, возомнившая себя Нэнси Дрю. Девушка была уверена, что в ее родном городе много лет назад произошло не ДТП, а убийство — потому решает самостоятельно расследовать дело.
Вообще сам феномен так называемых citizen sleuth, которые мнят себя детективами, известен давно — три года назад про них писал The Guardian. В контексте фильма Криса Касика такие борцы за справедливость предстают скорее горсткой сумасшедших энтузиастов, у которых есть любимые (!) серийные убийцы и собственные тру-крайм подкасты. Я сама выросла на Холмсе (спасибо, мам) и Финчере (спасибо, ба), так что дома лежит книжка про Ричарда Рамиреса. Но «Ненастоящий детектив» объясняет, что не все так просто: в лучшем случае подкастеры могут упереться в тупик, в худшем — понять, что только лишний раз взбаламутили воду и причинили боль семьям погибших.
С документальной точки зрения фильм построен как расследовательская матрешка: мы как бы наблюдаем за следственным процессом, но сама Нестор тоже оказывается почти что персонажем Эдварда Нортона из «Первобытного страха». Еще интереснее потом читать на реддите обсуждения слушателей подкаста, а вы можете почитать наш давний материал на Афише про феномен тру-крайма.
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. NEWS Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from it
