Признание Бориса Гребенщикова иноагентом вызывает только ухмылку
Бывают люди, о которых разбиваются юридические новеллы. Так статья о фейках не смогла ничего сделать с Юрием Шевчуком, а вот иноагентский статус, выданный Борису Гребенщикову, настолько не соразмерен влиянию, которое оказал этот человек на русскую культуру, что вызывает стыд, скорее всего, испанский, потому что те, кто додумался до такого, вряд ли совестливые. Они же его уже за дискредитацию армии штрафовали и ничего не поняли.
Спасибо коллегам за флэшмоб с песнями Бориса Борисовича. Я долго доходил до Гребенщикова. В детстве в 90-е он мне казался слишком взрослым для рокера и слишком странным для «старика». Еще его зовут Борис, как моего отца, ну и у меня главный Борис в жизни получается не Гребенщиков. А это использование инициалов БГ казалось каким-то, ну не знаю, буквы БГ на иконах все-таки, а Борис Борисович – человек, хоть и великий. В нулевые Гребенщикова слушали все окружавшие меня девочки с филфака, на самой лучшей из которых я женился, но их предпочтения были слишком заунывными и какими-то медленными для моего восприятия, я все время куда-то в ранней молодости бежал. Распробовал Гребенщикова я лишь в середине-конце десятых. Поэтому и любимые песни в основном из позднего творчества: Время N, Любовь во время войны, Пошел вон Вавилон, Баста-раста, Ворожба. Из старого, конечно, Человек из Кемерова и Поезд в огне.
Признание Бориса Гребенщикова иноагентом вызывает только ухмылку
Бывают люди, о которых разбиваются юридические новеллы. Так статья о фейках не смогла ничего сделать с Юрием Шевчуком, а вот иноагентский статус, выданный Борису Гребенщикову, настолько не соразмерен влиянию, которое оказал этот человек на русскую культуру, что вызывает стыд, скорее всего, испанский, потому что те, кто додумался до такого, вряд ли совестливые. Они же его уже за дискредитацию армии штрафовали и ничего не поняли.
Спасибо коллегам за флэшмоб с песнями Бориса Борисовича. Я долго доходил до Гребенщикова. В детстве в 90-е он мне казался слишком взрослым для рокера и слишком странным для «старика». Еще его зовут Борис, как моего отца, ну и у меня главный Борис в жизни получается не Гребенщиков. А это использование инициалов БГ казалось каким-то, ну не знаю, буквы БГ на иконах все-таки, а Борис Борисович – человек, хоть и великий. В нулевые Гребенщикова слушали все окружавшие меня девочки с филфака, на самой лучшей из которых я женился, но их предпочтения были слишком заунывными и какими-то медленными для моего восприятия, я все время куда-то в ранней молодости бежал. Распробовал Гребенщикова я лишь в середине-конце десятых. Поэтому и любимые песни в основном из позднего творчества: Время N, Любовь во время войны, Пошел вон Вавилон, Баста-раста, Ворожба. Из старого, конечно, Человек из Кемерова и Поезд в огне.
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from it
