Иностранные бизнесмены продолжают сохранять контроль над предприятием, обеспечивающим гособоронзаказ в свердловском «городе танков»
Нижнетагильское ПАО «Уралхимпласт», производящее продукцию для многих, в том числе стратегических отраслей, а также связанные с ним предприятия по-прежнему контролируются юрлицами из Австрии. Предприятие ушло в частные руки ещё в 1996 году — тогда его выкупило у государства Uralchimplast Beteiligung из Вены. По состоянию на первое полугодие 2024 года обладателем 96,85 % акций ПАО «Уралхимпласт» является UCP Chemicals AG, зарегистрированное в столице Австрии. Только в 2023 году ПАО «Уралхимпласт» (президент компании — Александр Гердт) получило чистую прибыль в 624 миллиона рублей.
Если в лихие 90-е приватизация «Уралхимпласта» не казалась критической, то с началом СВО ситуация изменилась: предприятие, контролируемое иностранцами, выполняет государственный оборонный заказ, поставляя продукцию «Уралвагонзаводу», крупнейшему в России производителю танков (при этом та же Австрия отправляет гуманитарку Киеву). Не пора ли Генпрокуратуре подумать на тему национализации компании?
Но и это ещё не всё: «Уралхимпласт» распоряжается городскими очистными сооружениями — стратегическим объектом коммунальной инфраструктуры (предприятие владеет очистными напополам с мэрией с 2000-х годов) и выставляет тому же «УВЗ» счета за приём сточных вод. Очень любопытная ситуация получается, когда ты сам сбрасываешь кучу отходов и сам же за собой надзираешь. Главу города Владислава Пинаева такая ситуация, похоже, устраивает — планов по выкупу очистных у администрации нет и не предвидится.
Про загрязнение воздуха и воды «Уралхимпластом» писать уже, пожалуй, бессмысленно — предприятие тупо оплачивает штрафы, продолжая коптить воздух в Нижнем Тагиле.
Иностранные бизнесмены продолжают сохранять контроль над предприятием, обеспечивающим гособоронзаказ в свердловском «городе танков»
Нижнетагильское ПАО «Уралхимпласт», производящее продукцию для многих, в том числе стратегических отраслей, а также связанные с ним предприятия по-прежнему контролируются юрлицами из Австрии. Предприятие ушло в частные руки ещё в 1996 году — тогда его выкупило у государства Uralchimplast Beteiligung из Вены. По состоянию на первое полугодие 2024 года обладателем 96,85 % акций ПАО «Уралхимпласт» является UCP Chemicals AG, зарегистрированное в столице Австрии. Только в 2023 году ПАО «Уралхимпласт» (президент компании — Александр Гердт) получило чистую прибыль в 624 миллиона рублей.
Если в лихие 90-е приватизация «Уралхимпласта» не казалась критической, то с началом СВО ситуация изменилась: предприятие, контролируемое иностранцами, выполняет государственный оборонный заказ, поставляя продукцию «Уралвагонзаводу», крупнейшему в России производителю танков (при этом та же Австрия отправляет гуманитарку Киеву). Не пора ли Генпрокуратуре подумать на тему национализации компании?
Но и это ещё не всё: «Уралхимпласт» распоряжается городскими очистными сооружениями — стратегическим объектом коммунальной инфраструктуры (предприятие владеет очистными напополам с мэрией с 2000-х годов) и выставляет тому же «УВЗ» счета за приём сточных вод. Очень любопытная ситуация получается, когда ты сам сбрасываешь кучу отходов и сам же за собой надзираешь. Главу города Владислава Пинаева такая ситуация, похоже, устраивает — планов по выкупу очистных у администрации нет и не предвидится.
Про загрязнение воздуха и воды «Уралхимпластом» писать уже, пожалуй, бессмысленно — предприятие тупо оплачивает штрафы, продолжая коптить воздух в Нижнем Тагиле.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from it
