В 1987 году в Москве пытаются прекратить «привлечение иногородних рабочих на условиях временной прописки». 23 года назад, когда рабочие места появлялись быстрее, чем росло население столицы, предприятиям позволили нанимать не москвичей, указав лимит штатных мест. Ну и «понаехали» лимитчики.
В Москве их называют «лимита». Больше всего лимитчиков и лимитчиц на строительстве метро, на ткацких фабриках, на заводе «Серп и Молот», на АЗЛК и ЗИЛе, его еще расшифровывают, как «завод измученных лимитчиков».
Первые три месяца после приезда иногородние рабочие стоят на контроле в милиции. Временную прописку им дают на 2 года. Потом, при хорошем поведении, еще на два и только потом можно прописаться постоянно, чаще всего на койку в общежитии. Каждый второй приехавший не выдерживает даже начального срока.
Запрещая ввоз рабочей силы в столицу, власти, понимают: москвича не запряжешь, как провинциала. Поэтому Метрострой и Минтранстрой составляют исключение, им по-прежнему разрешено брать рабочих с временной пропиской.
В 1987 году в Москве пытаются прекратить «привлечение иногородних рабочих на условиях временной прописки». 23 года назад, когда рабочие места появлялись быстрее, чем росло население столицы, предприятиям позволили нанимать не москвичей, указав лимит штатных мест. Ну и «понаехали» лимитчики.
В Москве их называют «лимита». Больше всего лимитчиков и лимитчиц на строительстве метро, на ткацких фабриках, на заводе «Серп и Молот», на АЗЛК и ЗИЛе, его еще расшифровывают, как «завод измученных лимитчиков».
Первые три месяца после приезда иногородние рабочие стоят на контроле в милиции. Временную прописку им дают на 2 года. Потом, при хорошем поведении, еще на два и только потом можно прописаться постоянно, чаще всего на койку в общежитии. Каждый второй приехавший не выдерживает даже начального срока.
Запрещая ввоз рабочей силы в столицу, власти, понимают: москвича не запряжешь, как провинциала. Поэтому Метрострой и Минтранстрой составляют исключение, им по-прежнему разрешено брать рабочих с временной пропиской.
These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from it
