Ограничение доступа к абортам, запреты на свободную продажу части препаратов экстренной контрацепции, предложения криминализации чайлдфри, священники с пролайферскими фильмами в школах и женских консультациях, — таковы реалии нарастающего репродуктивного давления в России.
Традиционалисты утверждают, что сейчас Россия воюет на два фронта: один фронт проходит в Украине, а другой — внутри самой России. И этот второй фронт (борьбы с абортами и бездетностью) не менее важен для них, чем первый.
Жительницам ряда российских городов уже отправляют уведомления о необходимости сдачи «анализа на фертильность», люди в форме записывают и распространяют про Z-каналам видео с призывом запретить аборты. В некоторых школах для учеников проводят пролайферские лекции и показывают фильмы «о вреде абортов» и семейных ценностях, а Госдума в первом чтении уже приняла законопроект о «запрете пропаганды чайлдфри», — и это события только нескольких последних месяцев.
Можем ли мы говорить о том, что в России начинается полноценная репродуктивная мобилизация? Как власть и общество в РФ пришли к такому положению дел? И что предпринимают российские феминистки и прочойс-инициативы, чтобы противостоять давлению патриархального милитаристского режима? Рассказывает фемактивистка Анна Шаламова.
Ограничение доступа к абортам, запреты на свободную продажу части препаратов экстренной контрацепции, предложения криминализации чайлдфри, священники с пролайферскими фильмами в школах и женских консультациях, — таковы реалии нарастающего репродуктивного давления в России.
Традиционалисты утверждают, что сейчас Россия воюет на два фронта: один фронт проходит в Украине, а другой — внутри самой России. И этот второй фронт (борьбы с абортами и бездетностью) не менее важен для них, чем первый.
Жительницам ряда российских городов уже отправляют уведомления о необходимости сдачи «анализа на фертильность», люди в форме записывают и распространяют про Z-каналам видео с призывом запретить аборты. В некоторых школах для учеников проводят пролайферские лекции и показывают фильмы «о вреде абортов» и семейных ценностях, а Госдума в первом чтении уже приняла законопроект о «запрете пропаганды чайлдфри», — и это события только нескольких последних месяцев.
Можем ли мы говорить о том, что в России начинается полноценная репродуктивная мобилизация? Как власть и общество в РФ пришли к такому положению дел? И что предпринимают российские феминистки и прочойс-инициативы, чтобы противостоять давлению патриархального милитаристского режима? Рассказывает фемактивистка Анна Шаламова.
He adds: "Telegram has become my primary news source." But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from it
