А пока Ричард Зенит только читается, я собрала в связный текст свои впечатления от другой биографии Пессоа:
«Фернандо Пессоа: почти автобиография» Жозе Паулу Кавалканти Филью
Ничего похожего на книгу Кавалканти Филью мне читать не доводилось. Написанная им биография наполовину, а то и больше, состоит из цитат; он выступил скорее дотошным компилятором, чем исследователем. Отсюда и подзаголовок: «Почти автобиография».
Его любительство проявилось в неумении отсекать ненужное: он поделился если не всем, что собрал, то, кажется, почти всем. Я узнала, например, какими цветами был украшен Лиссабон в день появления Пессоа на свет (на праздник Святого Антония), что он обычно заказывал на завтрак-обед-ужин и на какую улицу сейчас переехал его любимый магазин сорочек. Таких деталей здесь приведено великое множество. Приблизиться к загадочному португальцу они не помогли, потому что зависимость между объёмом материала и качеством понимания возникает не всегда и не везде.
Когда-то я работала с незнакомыми иностранными словами так: открывала словарную статью, выискивала подходящее по контексту определение, а дальше въедливо читала остальные. На понимании текста проделанная работа обычно не отражалась; память только засорялась и избавлялась даже от того, за чем я обращалась к словарю изначально. Что-то похожее происходило и при чтении этой книги.
Избыточность в ней ещё и соседствует с фрагментарностью. Биография поделена на тематические блоки. Скажем, в первом разделе — «о первых шагах и дорогах поэта» — есть глава «Рыцарь печального образа»; она, в свою очередь, включает подглавы «Созерцатель жизни», «Смесь идальго и евреев», «Скромный человек», «Отцовское слабое тело», «Близорукие глаза», «Волосы, усы и борода», «Элегантные костюмы», «Постоянная бессонница», «Дым и освобождение мыслей», «Марки», «Музыка молодости», «Нелюбовь к фотографиям», «Моё зеркало», «Нелюбовь к собакам и грамофонографам», «Пишущие машинки», «Игры с ребятнёй», «Сундук», «Правила жизни» и «Окончательный портрет». Если о Пессоа мне понадобится найти какой-то конкретный факт, то пользоваться книгой в таком формате будет удобно, но он делает её не столько биографией, сколько справочником по жизни и творчеству поэта. Уклонение её автора — за редкими исключениями — от прямых интерпретаций только усилило это впечатление. (Косвенными стали, конечно, сам выбор цитат и их расположение относительно друг друга.)
В общем… Кавалканти Филью создал по-своему впечатляющую и полезную книгу, но более конвенциональную биографию она не заменит. Хорошо, что есть ещё Ричард Зенит.
P. S. Почему-то именно Пессоа посвящены самые необычные биографии в моей библиотеке: эта — и фотобиография от Maria José de Lancastre.
А пока Ричард Зенит только читается, я собрала в связный текст свои впечатления от другой биографии Пессоа:
«Фернандо Пессоа: почти автобиография» Жозе Паулу Кавалканти Филью
Ничего похожего на книгу Кавалканти Филью мне читать не доводилось. Написанная им биография наполовину, а то и больше, состоит из цитат; он выступил скорее дотошным компилятором, чем исследователем. Отсюда и подзаголовок: «Почти автобиография».
Его любительство проявилось в неумении отсекать ненужное: он поделился если не всем, что собрал, то, кажется, почти всем. Я узнала, например, какими цветами был украшен Лиссабон в день появления Пессоа на свет (на праздник Святого Антония), что он обычно заказывал на завтрак-обед-ужин и на какую улицу сейчас переехал его любимый магазин сорочек. Таких деталей здесь приведено великое множество. Приблизиться к загадочному португальцу они не помогли, потому что зависимость между объёмом материала и качеством понимания возникает не всегда и не везде.
Когда-то я работала с незнакомыми иностранными словами так: открывала словарную статью, выискивала подходящее по контексту определение, а дальше въедливо читала остальные. На понимании текста проделанная работа обычно не отражалась; память только засорялась и избавлялась даже от того, за чем я обращалась к словарю изначально. Что-то похожее происходило и при чтении этой книги.
Избыточность в ней ещё и соседствует с фрагментарностью. Биография поделена на тематические блоки. Скажем, в первом разделе — «о первых шагах и дорогах поэта» — есть глава «Рыцарь печального образа»; она, в свою очередь, включает подглавы «Созерцатель жизни», «Смесь идальго и евреев», «Скромный человек», «Отцовское слабое тело», «Близорукие глаза», «Волосы, усы и борода», «Элегантные костюмы», «Постоянная бессонница», «Дым и освобождение мыслей», «Марки», «Музыка молодости», «Нелюбовь к фотографиям», «Моё зеркало», «Нелюбовь к собакам и грамофонографам», «Пишущие машинки», «Игры с ребятнёй», «Сундук», «Правила жизни» и «Окончательный портрет». Если о Пессоа мне понадобится найти какой-то конкретный факт, то пользоваться книгой в таком формате будет удобно, но он делает её не столько биографией, сколько справочником по жизни и творчеству поэта. Уклонение её автора — за редкими исключениями — от прямых интерпретаций только усилило это впечатление. (Косвенными стали, конечно, сам выбор цитат и их расположение относительно друг друга.)
В общем… Кавалканти Филью создал по-своему впечатляющую и полезную книгу, но более конвенциональную биографию она не заменит. Хорошо, что есть ещё Ричард Зенит.
P. S. Почему-то именно Пессоа посвящены самые необычные биографии в моей библиотеке: эта — и фотобиография от Maria José de Lancastre.
#lukupaivakirja_кавалканти #lukupaivakirja_пессоа
BY Lukupäiväkirja
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Some privacy experts say Telegram is not secure enough On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin.
from it
