В душе, растянутой печалью, Нет места смыслу и словам. Там холод, лед и тишина, И крик подавлено отчаянный, И от тоски тоска, и боль болит, и ранит рана, И от усталости устала, и воет на душе с оскалом Пес С печальным взглядом. Он воет-молит о спасении и безутешен в нетерпении. И в поисках виновника всех бед Он рыщет очень много лет. И не находит, хоть и мимо Он каждый день снует тоскливо, Украдкой поправляя шаль, веревку с мылом. Он каждый день глядит ему в глаза — Виновнику всех бед и стонов. Он каждый день его хоронит Застёжкой старого пальто, Флаконом с ветхого трюмо, Беретом, выеденным молью. Он с ним уходит из квартиры под скрип и скрежет половиц. Он с ним шатается по барам и караулит там блудниц, А утром, после возлияний, стоит с ним, курит у окна И снова ищет виноватых, И не находит. Как всегда. Он слеп от ядерного взрыва Или с рождения — как знать? Он хочет жить, как царь, красиво, Обогатиться, воспринять Духовно телом, телом душу. И в душе смыть себя потом. И просочившись в сливе ванной, Уняв тоску, познав себя, Он виноватого однажды Отыщет в зеркале ножа.
В душе, растянутой печалью, Нет места смыслу и словам. Там холод, лед и тишина, И крик подавлено отчаянный, И от тоски тоска, и боль болит, и ранит рана, И от усталости устала, и воет на душе с оскалом Пес С печальным взглядом. Он воет-молит о спасении и безутешен в нетерпении. И в поисках виновника всех бед Он рыщет очень много лет. И не находит, хоть и мимо Он каждый день снует тоскливо, Украдкой поправляя шаль, веревку с мылом. Он каждый день глядит ему в глаза — Виновнику всех бед и стонов. Он каждый день его хоронит Застёжкой старого пальто, Флаконом с ветхого трюмо, Беретом, выеденным молью. Он с ним уходит из квартиры под скрип и скрежет половиц. Он с ним шатается по барам и караулит там блудниц, А утром, после возлияний, стоит с ним, курит у окна И снова ищет виноватых, И не находит. Как всегда. Он слеп от ядерного взрыва Или с рождения — как знать? Он хочет жить, как царь, красиво, Обогатиться, воспринять Духовно телом, телом душу. И в душе смыть себя потом. И просочившись в сливе ванной, Уняв тоску, познав себя, Он виноватого однажды Отыщет в зеркале ножа.
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Some privacy experts say Telegram is not secure enough 'Wild West'
from it
