Спасибо, дорогому отцу Александру Овчаренко (ОВЧА) за то, что так тепло и молитвенно вспомнил в день святой Татианы блокадную отроковицу Таню Савичеву. И о ней тоже помолятся в храмах Санкт-Петербургской епархии 27 января.
https://www.group-telegram.com/ovchapriest/8725
https://www.group-telegram.com/ovchapriest/8725
Telegram
ОВЧА
Сегодня Церковь молитвенно праздновала память святой мученицы Татьяны.
Но была ещё одна.
Мученица Таня
Таня Савичева (мы - дети с советским детством, должны помнить её) родилась 25 января, в день памяти Святой мученицы Татианы. Эта 12-летняя девочка…
Но была ещё одна.
Мученица Таня
Таня Савичева (мы - дети с советским детством, должны помнить её) родилась 25 января, в день памяти Святой мученицы Татианы. Эта 12-летняя девочка…
872 дня, которые нельзя забывать.
27 января город наш вспоминает свою Победу - Ленинградскую Победу.
Царствия Небесного и Вечная память всем сражавшимся, трудившимся, голодавшим, замёрзшим, служившим, выжившим и погибшим ленинградцам.
27 января город наш вспоминает свою Победу - Ленинградскую Победу.
Царствия Небесного и Вечная память всем сражавшимся, трудившимся, голодавшим, замёрзшим, служившим, выжившим и погибшим ленинградцам.
Forwarded from Санкт-Петербургская митрополия
С Днем Ленинградской Победы!
27 января 1944 года Ленинград был освобожден от фашистской блокады. Большой вклад в то, что город дождался этого дня, внесла Русская Православная Церковь. Священники во главе с митрополитом Ленинградским Алексием (Симанским) разделили все тяготы жизни в осажденном городе вместе со своей паствой. Многие умерли в первую блокадную зиму, кто-то - сразу после окончания войны. Но все до последнего дня продолжали исполнять свой священнический долг. В тяжелейших условиях они совершали богослужения, утешали людей, даруя им надежду на окончание мучений, милость Божию и победу. Они собственным примером и вдохновляющим словом подвигали прихожан не только верить в победу, но и прикладывать все возможные усилия для ее приближения. Материальные, молитвенные и духовные жертвы, которые верующие ленинградцы принесли ради этого, сложно переоценить.
Осенью 1943 года, за несколько месяцев до полного освобождения Ленинграда от блокады, впервые в истории советского государства православные священнослужители получили правительственную награду – медаль «За оборону Ленинграда».
День освобождения от блокады в десяти действующих в черте города православных храмах встретили праздничными благодарственными молебнами.
#праздник
______
🔹Наш сайт
🔹Мы ВКонтакте
🔹Мы в Яндекс.Дзен
🔹Наш журнал «Вода живая»
27 января 1944 года Ленинград был освобожден от фашистской блокады. Большой вклад в то, что город дождался этого дня, внесла Русская Православная Церковь. Священники во главе с митрополитом Ленинградским Алексием (Симанским) разделили все тяготы жизни в осажденном городе вместе со своей паствой. Многие умерли в первую блокадную зиму, кто-то - сразу после окончания войны. Но все до последнего дня продолжали исполнять свой священнический долг. В тяжелейших условиях они совершали богослужения, утешали людей, даруя им надежду на окончание мучений, милость Божию и победу. Они собственным примером и вдохновляющим словом подвигали прихожан не только верить в победу, но и прикладывать все возможные усилия для ее приближения. Материальные, молитвенные и духовные жертвы, которые верующие ленинградцы принесли ради этого, сложно переоценить.
Осенью 1943 года, за несколько месяцев до полного освобождения Ленинграда от блокады, впервые в истории советского государства православные священнослужители получили правительственную награду – медаль «За оборону Ленинграда».
День освобождения от блокады в десяти действующих в черте города православных храмах встретили праздничными благодарственными молебнами.
#праздник
______
🔹Наш сайт
🔹Мы ВКонтакте
🔹Мы в Яндекс.Дзен
🔹Наш журнал «Вода живая»
«У Клавдии Шульженко отец умер в блокаду, в феврале 1942 года.
У нее в ансамбле трое музыкантов умерли от голода.
А в апреле 1942 она спела "Синий платочек".
Почему синий? Потому что это цвет неба, которое над нами.
"Строчи, пулеметчик, за синий платочек..."
Мы бьемся за небо. За Царствие небесное.
Поэтому, когда хор имени Пятницкого выходит петь "Ой ты, степь широкая..." – у женщин в руках синие платочки.
Родина земная перекликается с Родиной небесной.
И обе – наши.
Такая вот история.»
Дмитрий Мельников
У нее в ансамбле трое музыкантов умерли от голода.
А в апреле 1942 она спела "Синий платочек".
Почему синий? Потому что это цвет неба, которое над нами.
"Строчи, пулеметчик, за синий платочек..."
Мы бьемся за небо. За Царствие небесное.
Поэтому, когда хор имени Пятницкого выходит петь "Ой ты, степь широкая..." – у женщин в руках синие платочки.
Родина земная перекликается с Родиной небесной.
И обе – наши.
Такая вот история.»
Дмитрий Мельников
Forwarded from РИА Новости
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Путин встретился с патриархом Кириллом и поздравил его с 16-й годовщиной интронизации
Важно:
не впадать в духовную спячку и делать что должно.
Господи, помоги!
https://www.group-telegram.com/ElenaSalomeya/4843
не впадать в духовную спячку и делать что должно.
https://www.group-telegram.com/ElenaSalomeya/4843
Telegram
SALOMEYA
Правда, что если Евфрат высохнет и наступит конец света?
Во-1, передаю горячий привет о. Павлу 🌚
Во-2, посмотрите, что об этом говорит Христос.
Например, у Марка 13 глава.
Иисус говорит о конце мира и там очень интересная логика развития мысли.
Оказывается…
Во-1, передаю горячий привет о. Павлу 🌚
Во-2, посмотрите, что об этом говорит Христос.
Например, у Марка 13 глава.
Иисус говорит о конце мира и там очень интересная логика развития мысли.
Оказывается…
Какие-то волшебные растенья,
растущие под снегом, в темноте,
паучьи лапы – голые деревья,
две ягоды прозрачных на кусте,
два фонаря на маленьком причале,
холодное дыхание зимы
и тишина, и гладь речной волны, –
как зеркало из вороненой стали.
Я вышел в ночь, и снег обнял меня,
как женщина, которая однажды
пришла ко мне и встала у огня
под покрывалом ненасытной жажды,
и сильными горячими руками
виски мне сжала. – Ты была одна?
– Всегда одна, всегда тебя искала.
Казалось мне, что ты стоишь в тумане,
как Инженерный замок – мрачен, пуст,
и только элетрическое пламя
касается твоих гранитных уст,
но не воздушно-пламенные струи
должны касаться обнаженных чувств,
а тихие, как тайна, поцелуи.
Вот ты, вот я. Прекрасен наш союз.
Жизнь движется из домотканой детской
сквозь время – к неизбежному концу,
как бабочка, что пролетела Невский
и улетает к Зимнему дворцу.
Всё кончится. Останется полет
над фарами слепящими зимы,
над городом, почти замерзшим в лед, –
белесый в небе прочерк. Это мы.
Снег падал на деревья и на крыши,
и медленно я к набережной вышел.
Дмитрий Мельников
растущие под снегом, в темноте,
паучьи лапы – голые деревья,
две ягоды прозрачных на кусте,
два фонаря на маленьком причале,
холодное дыхание зимы
и тишина, и гладь речной волны, –
как зеркало из вороненой стали.
Я вышел в ночь, и снег обнял меня,
как женщина, которая однажды
пришла ко мне и встала у огня
под покрывалом ненасытной жажды,
и сильными горячими руками
виски мне сжала. – Ты была одна?
– Всегда одна, всегда тебя искала.
Казалось мне, что ты стоишь в тумане,
как Инженерный замок – мрачен, пуст,
и только элетрическое пламя
касается твоих гранитных уст,
но не воздушно-пламенные струи
должны касаться обнаженных чувств,
а тихие, как тайна, поцелуи.
Вот ты, вот я. Прекрасен наш союз.
Жизнь движется из домотканой детской
сквозь время – к неизбежному концу,
как бабочка, что пролетела Невский
и улетает к Зимнему дворцу.
Всё кончится. Останется полет
над фарами слепящими зимы,
над городом, почти замерзшим в лед, –
белесый в небе прочерк. Это мы.
Снег падал на деревья и на крыши,
и медленно я к набережной вышел.
Дмитрий Мельников
Forwarded from Якеменко
Сегодня много говорят о патриотизме. Судя по многим «патриотам», патриотизм сегодня зачастую это форма самопиара, причём порой небескорыстного и состоит он из трескучих лозунгов, реляций, выкриков и замеров уровня патриотизма у других, неблагонадёжных.
А я вспоминаю другой случай.
Вторая половина 1980-х годов, я студент истфила УДН им. П.Лумумбы и увлечённо работаю сразу над двумя дипломами - по кафедре истории России и кафедре Всеобщей Истории (в итоге защитил оба - первый и, по моему последний, случай в истории университета). Один диплом по архимандриту Антонину (Капустину) и его раскопкам на «Русском месте» в Иерусалиме, другой по средневековой русской эсхатологии - Град Небесный в общественном создании, культуре и пр.
Материалов почти нет (не нынешние благодатные времена) и я ищу их везде, где только можно. И тут кто - то посоветовал мне почти никому не известную библиотеку «Дома научного атеизма» (Гончарная улица, дом 16, старинная усадьба Клаповской). Я помчался туда. В небольшой комнате сидела импозантная дама, а вокруг на стеллажах лежала и стояла такая несусветная, дешевая и ненаучная дрянь, что мне стало нехорошо. Переворошив ее, я с гаснущей надеждой спросил даму, а нет ли чего - то ещё? Исследовательским взглядом изучив меня, она загадочно улыбнулась и сказала:
⁃ Ну, кое -что есть.
Затем открыла неприметную дверь справа от себя и пригласила войти. Я вошёл и был поражён - на полках стояло все, что угодно - от огромных напрестольных Евангелий-Апракосов в золоченых окладах (я потом добился передачи трёх таких Евангелий в один московский храм) и собраний сочинений Святых Отцов до полных комплектов «Безбожника у станка». Я чувствовал себя, как Ломтик из «Капитана Крокуса», которого Пафнутик привёл в пещеру с пирожными и тортами.
Я стал там дневать и ночевать и уходил только когда библиотека закрывалась. И вот однажды заведующая библиотекой показала мне внизу в гардеробе старушку-гардеробщицу, мирно дремавшую на стуле. «Это наша достопримечательность», - тихо сказала она. История оказалась поразительной. Когда дом после революции лишился хозяев, дочь последней владелицы решила любой ценой никогда не покидать родного фамильного гнезда. Начиная с 1917 года в усадьбе сменилось множество организаций и в каждой организации эта женщина устраивалась на любую, даже самую ничтожную должность, только для того, чтобы оставаться в своём родном доме и в нем умереть… Я представил себе, как она ходит по этому дому, своему родному дому, заходит в комнаты родителей, гостиную, свою детскую, заполненные канцелярскими столами, случайными людьми - и мне стало не по себе.
Но этот пример патриотизма, настоящего, тихого, жертвенного, пример почти вековой верности родному дому в эпоху съёмных квартир очень поучителен и свидетельствует о том, что подвиги не всегда бывают громкими и широко известными. Самый трудный подвиг - ежедневный, совершаемый на протяжении десятков лет. «Настоящее смирение не видит себя смиренным», - говорил святитель Игнатий Брянчанинов. Настоящий патриот не кричит о патриотизме.
Он просто служит.
Дому ли, стране ли.
И это главное.
А я вспоминаю другой случай.
Вторая половина 1980-х годов, я студент истфила УДН им. П.Лумумбы и увлечённо работаю сразу над двумя дипломами - по кафедре истории России и кафедре Всеобщей Истории (в итоге защитил оба - первый и, по моему последний, случай в истории университета). Один диплом по архимандриту Антонину (Капустину) и его раскопкам на «Русском месте» в Иерусалиме, другой по средневековой русской эсхатологии - Град Небесный в общественном создании, культуре и пр.
Материалов почти нет (не нынешние благодатные времена) и я ищу их везде, где только можно. И тут кто - то посоветовал мне почти никому не известную библиотеку «Дома научного атеизма» (Гончарная улица, дом 16, старинная усадьба Клаповской). Я помчался туда. В небольшой комнате сидела импозантная дама, а вокруг на стеллажах лежала и стояла такая несусветная, дешевая и ненаучная дрянь, что мне стало нехорошо. Переворошив ее, я с гаснущей надеждой спросил даму, а нет ли чего - то ещё? Исследовательским взглядом изучив меня, она загадочно улыбнулась и сказала:
⁃ Ну, кое -что есть.
Затем открыла неприметную дверь справа от себя и пригласила войти. Я вошёл и был поражён - на полках стояло все, что угодно - от огромных напрестольных Евангелий-Апракосов в золоченых окладах (я потом добился передачи трёх таких Евангелий в один московский храм) и собраний сочинений Святых Отцов до полных комплектов «Безбожника у станка». Я чувствовал себя, как Ломтик из «Капитана Крокуса», которого Пафнутик привёл в пещеру с пирожными и тортами.
Я стал там дневать и ночевать и уходил только когда библиотека закрывалась. И вот однажды заведующая библиотекой показала мне внизу в гардеробе старушку-гардеробщицу, мирно дремавшую на стуле. «Это наша достопримечательность», - тихо сказала она. История оказалась поразительной. Когда дом после революции лишился хозяев, дочь последней владелицы решила любой ценой никогда не покидать родного фамильного гнезда. Начиная с 1917 года в усадьбе сменилось множество организаций и в каждой организации эта женщина устраивалась на любую, даже самую ничтожную должность, только для того, чтобы оставаться в своём родном доме и в нем умереть… Я представил себе, как она ходит по этому дому, своему родному дому, заходит в комнаты родителей, гостиную, свою детскую, заполненные канцелярскими столами, случайными людьми - и мне стало не по себе.
Но этот пример патриотизма, настоящего, тихого, жертвенного, пример почти вековой верности родному дому в эпоху съёмных квартир очень поучителен и свидетельствует о том, что подвиги не всегда бывают громкими и широко известными. Самый трудный подвиг - ежедневный, совершаемый на протяжении десятков лет. «Настоящее смирение не видит себя смиренным», - говорил святитель Игнатий Брянчанинов. Настоящий патриот не кричит о патриотизме.
Он просто служит.
Дому ли, стране ли.
И это главное.