Русское поле экспериментов

Сын профессора Высшей школы экономики Митя шестой час решал задачу по математике. Ничего не получалось. У него начинался психоз. Он кричал и хохотал как гиена. Кусал стол. Обещал отравиться семейным нафтизином.

Митя уже много раз предлагал профессору самому решить задачу про лесников и грибы. Но провокации не удавались.

Профессор Канцельбоген сидел рядом в кресле и невозмутимо читал газету. На истерики сына не реагировал. В туалет не отпускал. Он верил, что просветление разума возможно только через страдания. Если дефективный мальчик Митя не может решить задачу про лесников и грибы для третьего класса, о каком туалете может идти речь. Такие люди не заслуживают мочеиспускания.

Профессор Канцельбоген сообщил сыну следующее. Когда он закончил школу и поступил в институт, по старой семейной традиции его сняли дома с довольствия. Питался неполноценно, спал в общежитии. Все средства уходили на книги. Видимо, недостаток магния и фосфора самым пагубным образом сказался на репродуктивных функциях профессора. Он произвел на свет полоумное чудовище. Митя, сказал профессор, висит шишкой на генеалогическом древе Канцельбогенов.

Но это полбеды. Главная трагедия в том заключается, сказал профессор, что Мите уготована роль палача математического рода Канцельбогенов. Эта фамилия более двухсот лет на слуху в Гарварде и Кембридже. А с Мити, по всей видимости, начнется род Канцельбогенов – всемирно известных упаковщиков на ОЗОНе. Митя – экзистенциальный тупик рода Канецельбогенов. Собственно, чего ходить вокруг да около... Митя дебил.

Митя завыл сиреной. Он выл и бился головой о династический стол Канцельбогенов. На этом столе его прадед писал лекцию для Йельского университета. Дед Мити на этом столе подтвердил теорию Бланша-Боманзе. Папа на нём писал рецензии на научные работы коллег из Австрии.

И только Митя, восходящая звезда российской математики, победитель всех олимпиад и конкурсов, за этим столом сейчас страдал. Это был первый в его жизни случай, когда задача ему не поддавалась. Он не хотел быть концом рода Канцельбогенов. Но и задача не решалась.

Митя напирал на то, что прямо сейчас вместо этой проклятой задачи готов решить десять логарифмических неравенств. Как не раз делал на олимпиадах. У него, как известно, признанный специалистами дар божий. На что профессор возразил следующим: если Митя способен разбираться с логарифмическими неравенствами любой сложности публично, но в домашней обстановке не в состоянии выполнить упражнение для пальцев про лесников и грибы, то это не дар божий, а умело маскируемое психическое расстройство. Он знает таких. На кафедре доказывают гипотезу Пуанкаре, а дома рубашку в трусы заправляют.

Только неустанным трудом можно добиться успеха - терпеливо внушал Мите с газетой в руках профессор Канцельбоген, папа. Только трудом и усидчивостью. Математическая сноровка, сказал профессор, передавалась Канцельбогенам из поколения в поколение. И если эта славная традиция прервется на слабоумном Мите, предки встанут из могил и высекут его. А потом начнут его учить.

А вот этого Митя уже не хотел.

Профессор снисходительно посмотрел на сына поверх золотых очков. Он предложил Мите применить теорему Вейерштрасса-Стоуна. Это была подсказка. Непрерывная функция на хаусдорфовом компакте должна навести его на правильный ответ.

- Применя-ал! – орало, брызжа слезами во все стороны, будущее отечественной математики. – Не навела!..

Скомкав газету, профессор досчитал до десяти. И потом спокойно спросил, как сына декана кафедры математики могла загнать в тупик, как крысу, задача для третьего класса. Вопрос был риторический. Но Митя стал на него отвечать. Это было уже слишком.

Профессор поднялся. В его фигуре чувствовалась интеллигентная стать именитого лектора.

- Молчи, дурак! – крикнул он и с треском развернул учебник. – Молчи, несчастный! Ты умрешь в страшных муках, перемещая мешки с мукой из вагона в склад!

Хочу на склад - так сказал Митя.

- Молчи! Ты не сможешь их сосчитать! Будешь носить туда-сюда и умрёшь насовсем!

Митя провизжал что-то.

www.group-telegram.com/it/rusexperience.com/663

841 viewsSep 7, 2024 at 15:58

Сын профессора Высшей школы экономики Митя шестой час решал задачу по математике. Ничего не получалось. У него начинался психоз. Он кричал и хохотал как гиена. Кусал стол. Обещал отравиться семейным нафтизином.

Митя уже много раз предлагал профессору самому решить задачу про лесников и грибы. Но провокации не удавались.

Профессор Канцельбоген сидел рядом в кресле и невозмутимо читал газету. На истерики сына не реагировал. В туалет не отпускал. Он верил, что просветление разума возможно только через страдания. Если дефективный мальчик Митя не может решить задачу про лесников и грибы для третьего класса, о каком туалете может идти речь. Такие люди не заслуживают мочеиспускания.

Профессор Канцельбоген сообщил сыну следующее. Когда он закончил школу и поступил в институт, по старой семейной традиции его сняли дома с довольствия. Питался неполноценно, спал в общежитии. Все средства уходили на книги. Видимо, недостаток магния и фосфора самым пагубным образом сказался на репродуктивных функциях профессора. Он произвел на свет полоумное чудовище. Митя, сказал профессор, висит шишкой на генеалогическом древе Канцельбогенов.

Но это полбеды. Главная трагедия в том заключается, сказал профессор, что Мите уготована роль палача математического рода Канцельбогенов. Эта фамилия более двухсот лет на слуху в Гарварде и Кембридже. А с Мити, по всей видимости, начнется род Канцельбогенов – всемирно известных упаковщиков на ОЗОНе. Митя – экзистенциальный тупик рода Канецельбогенов. Собственно, чего ходить вокруг да около... Митя дебил.

Митя завыл сиреной. Он выл и бился головой о династический стол Канцельбогенов. На этом столе его прадед писал лекцию для Йельского университета. Дед Мити на этом столе подтвердил теорию Бланша-Боманзе. Папа на нём писал рецензии на научные работы коллег из Австрии.

И только Митя, восходящая звезда российской математики, победитель всех олимпиад и конкурсов, за этим столом сейчас страдал. Это был первый в его жизни случай, когда задача ему не поддавалась. Он не хотел быть концом рода Канцельбогенов. Но и задача не решалась.

Митя напирал на то, что прямо сейчас вместо этой проклятой задачи готов решить десять логарифмических неравенств. Как не раз делал на олимпиадах. У него, как известно, признанный специалистами дар божий. На что профессор возразил следующим: если Митя способен разбираться с логарифмическими неравенствами любой сложности публично, но в домашней обстановке не в состоянии выполнить упражнение для пальцев про лесников и грибы, то это не дар божий, а умело маскируемое психическое расстройство. Он знает таких. На кафедре доказывают гипотезу Пуанкаре, а дома рубашку в трусы заправляют.

Только неустанным трудом можно добиться успеха - терпеливо внушал Мите с газетой в руках профессор Канцельбоген, папа. Только трудом и усидчивостью. Математическая сноровка, сказал профессор, передавалась Канцельбогенам из поколения в поколение. И если эта славная традиция прервется на слабоумном Мите, предки встанут из могил и высекут его. А потом начнут его учить.

А вот этого Митя уже не хотел.

Профессор снисходительно посмотрел на сына поверх золотых очков. Он предложил Мите применить теорему Вейерштрасса-Стоуна. Это была подсказка. Непрерывная функция на хаусдорфовом компакте должна навести его на правильный ответ.

- Применя-ал! – орало, брызжа слезами во все стороны, будущее отечественной математики. – Не навела!..

Скомкав газету, профессор досчитал до десяти. И потом спокойно спросил, как сына декана кафедры математики могла загнать в тупик, как крысу, задача для третьего класса. Вопрос был риторический. Но Митя стал на него отвечать. Это было уже слишком.

Профессор поднялся. В его фигуре чувствовалась интеллигентная стать именитого лектора.

- Молчи, дурак! – крикнул он и с треском развернул учебник. – Молчи, несчастный! Ты умрешь в страшных муках, перемещая мешки с мукой из вагона в склад!

Хочу на склад - так сказал Митя.

- Молчи! Ты не сможешь их сосчитать! Будешь носить туда-сюда и умрёшь насовсем!

Митя провизжал что-то.

BY Русское поле экспериментов