Несколько дней пытаюсь переварить большую трагедию в Русском Поречном, и не получается. Не укладывается в голове. Вроде бы привыкли за три года СВО ко многому, и есть жуткое понимание, что любая война - это всегда жертвы, в том числе - среди мирных людей. И все равно - дикость. Вот этот Фабрисенко, чей допрос облетел все российские и многие мировые СМИ, даже в арестантской робе больше всего похож на обычного человека. Но когда он спокойно рассказывает, как с друзьями насиловал женщин, почти девчонок, многие из них едва окончили школу, как они убивали стариков, то жутко становится. Как такие люди появляются на свет? Как он, с подобными наклонностями жил до этого, и как собирался жить дальше? Сидит такое себе - ухоженное, сытое, аккуратное, по человечески разговаривает, возможно какие-то школьные теоремы до сих пор помнит, наверное у него и хобби было, и профессия, и первая влюблённость. И когда-то давно он сделал свой первый шаг, а потом у него вылез первый зуб, и окружающие близкие люди радовались каждому подобному событию, радовались его успехами, строили планы на его будущее, помогали вечерами делать уроки, а мама пекла ему пирожки. И сотворить такое. Если ты человек, то должен же быть некий внутренний тормоз. А если был, то куда он делся? Но самое главное - как распознать таких людоедов в материнской утробе, а лучше на молекулярном уровне, чтобы не дать им не единого шанса появиться на свет? Вот важнейший вопрос современности. И нет там никакого "среда формирует личность". И политики в его преступлениях нет. Дай таким волю и они будут убивать и насиловать не только русских, но и украинцев, поляков, американцев, да кого угодно. Это какой-то отдельный вид - не человека и не животного. Теперь оно будет сидеть до конца своих дней где-нибудь в крытой тюрьме особого режима. Зачем оно нам? И зачем оно ему? Мы ругаем Запад за то что там разрешена добровольная эвтаназия для безнадёжно больных людей, а мне кажется в России необходимо ввести добровольную эвтаназию для таких вот негодяев, которые никак не вписываются в человеческий род. Ни в какой род он не вписывается. Он всё-равно на стены полезет через пару лет, когда окончательно поймёт, что нет ему места среди людей. По другому просто не может быть. Или может? Я несколько раз общался с убийцами, они есть и среди моих школьных друзей. Один вместе с друзьями забил человека насмерть в пьяной драке. Сидели в гараже после работы, что-то не поделили, все молодые, кровь горячая, вовремя не остановились, не рассчитали силу... Это называется ошибка молодости. Жуткая, но все-же - ошибка. Так вот, он даже после десятилетней "отсидки" не любил вспоминать события того трагического вечера. Когда мы случайно встретились с ним в городе, то он уже был женат, работал в шиномонтаже, был, по собственному признанию, в "полной завязке", и всячески обходил в разговоре тему своего проступка. А Фабрисенко спокойно рассказывает детали массовых убийств и изнасилований. Уже несколько дней пытаюсь переварить трагедию в Русском Поречном, хочется понять, что там под человеческой оболочкой у таких Фабрисенко, и не получается. И вряд-ли получится. Можно попытаться заглянуть в душу человеку, но там не человек, а нечто тёмное и непонятное. Субстанция - не душа. И нет никакого смысла туда смотреть. В темноте ничего не разглядишь.
Несколько дней пытаюсь переварить большую трагедию в Русском Поречном, и не получается. Не укладывается в голове. Вроде бы привыкли за три года СВО ко многому, и есть жуткое понимание, что любая война - это всегда жертвы, в том числе - среди мирных людей. И все равно - дикость. Вот этот Фабрисенко, чей допрос облетел все российские и многие мировые СМИ, даже в арестантской робе больше всего похож на обычного человека. Но когда он спокойно рассказывает, как с друзьями насиловал женщин, почти девчонок, многие из них едва окончили школу, как они убивали стариков, то жутко становится. Как такие люди появляются на свет? Как он, с подобными наклонностями жил до этого, и как собирался жить дальше? Сидит такое себе - ухоженное, сытое, аккуратное, по человечески разговаривает, возможно какие-то школьные теоремы до сих пор помнит, наверное у него и хобби было, и профессия, и первая влюблённость. И когда-то давно он сделал свой первый шаг, а потом у него вылез первый зуб, и окружающие близкие люди радовались каждому подобному событию, радовались его успехами, строили планы на его будущее, помогали вечерами делать уроки, а мама пекла ему пирожки. И сотворить такое. Если ты человек, то должен же быть некий внутренний тормоз. А если был, то куда он делся? Но самое главное - как распознать таких людоедов в материнской утробе, а лучше на молекулярном уровне, чтобы не дать им не единого шанса появиться на свет? Вот важнейший вопрос современности. И нет там никакого "среда формирует личность". И политики в его преступлениях нет. Дай таким волю и они будут убивать и насиловать не только русских, но и украинцев, поляков, американцев, да кого угодно. Это какой-то отдельный вид - не человека и не животного. Теперь оно будет сидеть до конца своих дней где-нибудь в крытой тюрьме особого режима. Зачем оно нам? И зачем оно ему? Мы ругаем Запад за то что там разрешена добровольная эвтаназия для безнадёжно больных людей, а мне кажется в России необходимо ввести добровольную эвтаназию для таких вот негодяев, которые никак не вписываются в человеческий род. Ни в какой род он не вписывается. Он всё-равно на стены полезет через пару лет, когда окончательно поймёт, что нет ему места среди людей. По другому просто не может быть. Или может? Я несколько раз общался с убийцами, они есть и среди моих школьных друзей. Один вместе с друзьями забил человека насмерть в пьяной драке. Сидели в гараже после работы, что-то не поделили, все молодые, кровь горячая, вовремя не остановились, не рассчитали силу... Это называется ошибка молодости. Жуткая, но все-же - ошибка. Так вот, он даже после десятилетней "отсидки" не любил вспоминать события того трагического вечера. Когда мы случайно встретились с ним в городе, то он уже был женат, работал в шиномонтаже, был, по собственному признанию, в "полной завязке", и всячески обходил в разговоре тему своего проступка. А Фабрисенко спокойно рассказывает детали массовых убийств и изнасилований. Уже несколько дней пытаюсь переварить трагедию в Русском Поречном, хочется понять, что там под человеческой оболочкой у таких Фабрисенко, и не получается. И вряд-ли получится. Можно попытаться заглянуть в душу человеку, но там не человек, а нечто тёмное и непонятное. Субстанция - не душа. И нет никакого смысла туда смотреть. В темноте ничего не разглядишь.
BY Поехали!
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from it
