Когда моей дочке было 3 года, у нее была любимая игрушка — пингвинёнок Пепе. Он был небольшой и неказистый, как все любимые игрушки. И, конечно, она всюду таскала его с собой.
Аэропорт Шереметьево. Общественный туалет. Мы с дочкой (и с Пепе) в кабинке. Успешно. Моя рука уже тянулась к смыву, когда Пепе выскользнул из дочкиных рук…и упал сами понимаете куда.
Никогда еще я не была перед такой страшной дилеммой: какую психотравму выбрать? Оставить Пепе там, где мне очень хотелось его оставить, на глазах у дочки, или заработать себе обсессивно-компульсивное расстройство за одну минуту.
Я действовала стремительно. Пингвинёнок был спасен. Уже не помню, как я изолировала такое биологическое оружие в нашей ручной клади. Но Пепе еще много лет после этого жил с нами, чистый и такой же любимый. 💙
Когда у сына появилась своя любимая игрушка — такой же серый и неказистый кролик, он сразу усвоил главное правило: кролики не ходят в туалет 😅
Похоже, нам всем будет что проработать у психотерапевта 😅
Когда моей дочке было 3 года, у нее была любимая игрушка — пингвинёнок Пепе. Он был небольшой и неказистый, как все любимые игрушки. И, конечно, она всюду таскала его с собой.
Аэропорт Шереметьево. Общественный туалет. Мы с дочкой (и с Пепе) в кабинке. Успешно. Моя рука уже тянулась к смыву, когда Пепе выскользнул из дочкиных рук…и упал сами понимаете куда.
Никогда еще я не была перед такой страшной дилеммой: какую психотравму выбрать? Оставить Пепе там, где мне очень хотелось его оставить, на глазах у дочки, или заработать себе обсессивно-компульсивное расстройство за одну минуту.
Я действовала стремительно. Пингвинёнок был спасен. Уже не помню, как я изолировала такое биологическое оружие в нашей ручной клади. Но Пепе еще много лет после этого жил с нами, чистый и такой же любимый. 💙
Когда у сына появилась своя любимая игрушка — такой же серый и неказистый кролик, он сразу усвоил главное правило: кролики не ходят в туалет 😅
Похоже, нам всем будет что проработать у психотерапевта 😅
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from it
