Выхожу на террасу позавтракать, и появляется официантка. Меню нет, а она не говорит по-английски, поэтому я делаю заказ по-итальянски, что, кажется, срабатывает, потому что в конце концов она приносит чай и немного персикового сока. Но когда я прошу хлеба, она выглядит сбитой с толку, пока гостиничный парикмахер любезно не проводит меня в правильный обеденный зал. Но теперь я не знаю, где официантка или где мой чай с персиковым соком. Как бы то ни было, в этом зале за разными столиками сидят двое мужчин. Интересно, кто они? Из бумбокса вырывается поп-музыка.
Приходит вторая официантка с чайником чая, на котором написано «Albturist». Эта же надпись видна и на посуде, и на некоторых ковриках. Должно быть, официальная албанская туристическая организация. Два толстых ломтя хлеба с чаем и что это, «Кока-кола»? Думая, что я хочу фруктовую газировку, которой у них нет, официантка заменила ее «колой». Когда я объясняю по-итальянски, что хочу фруктовый сок, она говорит, что его тоже нет. Но как насчет сока на террасе? ...ах, только что принесли! Итак, завтрак наконец-то выглядит достойно.
Что меня удивляет, так это то, что в этой комнате такая средиземноморская атмосфера — здесь мраморные полы, одна стена выкрашена в светло-зеленый цвет, потолок — в еще более светлый оттенок того же цвета, другая стена — в бледно-желтый, а еще одна — в розовый. Сквозь дверной проем вижу бледно-фиолетовую стену, наполовину опущенные жалюзи, тонкие кружевные занавески, на улице уже жарко, шум мужских голосов в дальней комнате...
<…>
Около 10 утра по пути из Эльбасана в Поградец мы останавливаемся у небольшого, официально не оформленного места отдыха на берегу реки — это необходимо в такой жаркий день — в окружении высоких холмов, скалистых выступов и сосновых деревьев. Семьи приезжают сюда купаться и устраивать пикники. Когда я иду по берегу реки, мимо медленно и шумно проезжает машина, и из нее выпадают солнечные очки. Я спасаю их и иду за машиной пока она не паркуется, а затем протягиваю их водителю-мужчине. Две женщины рядом с ним узнают очки и говорят «спасибо» по-албански, а затем по-русски, но все, о чем я могу думать, так это загадочный образ солнечных очков, выпрыгивающих из машины.
Шоссе, по которому мы ехали — ухабистая двухполосная дорога, представляющая собой испытание для водителя, по обочинам которой люди идут, неся на спинах огромные охапки сена и соломы, или просто прогуливаются со своими детьми, а машины проносятся в дюйме от них — будет заменено супермагистралью, которая обеспечит более легкий путь в Грецию и, таким образом, поможет открыть миру Албанию.
Выхожу на террасу позавтракать, и появляется официантка. Меню нет, а она не говорит по-английски, поэтому я делаю заказ по-итальянски, что, кажется, срабатывает, потому что в конце концов она приносит чай и немного персикового сока. Но когда я прошу хлеба, она выглядит сбитой с толку, пока гостиничный парикмахер любезно не проводит меня в правильный обеденный зал. Но теперь я не знаю, где официантка или где мой чай с персиковым соком. Как бы то ни было, в этом зале за разными столиками сидят двое мужчин. Интересно, кто они? Из бумбокса вырывается поп-музыка.
Приходит вторая официантка с чайником чая, на котором написано «Albturist». Эта же надпись видна и на посуде, и на некоторых ковриках. Должно быть, официальная албанская туристическая организация. Два толстых ломтя хлеба с чаем и что это, «Кока-кола»? Думая, что я хочу фруктовую газировку, которой у них нет, официантка заменила ее «колой». Когда я объясняю по-итальянски, что хочу фруктовый сок, она говорит, что его тоже нет. Но как насчет сока на террасе? ...ах, только что принесли! Итак, завтрак наконец-то выглядит достойно.
Что меня удивляет, так это то, что в этой комнате такая средиземноморская атмосфера — здесь мраморные полы, одна стена выкрашена в светло-зеленый цвет, потолок — в еще более светлый оттенок того же цвета, другая стена — в бледно-желтый, а еще одна — в розовый. Сквозь дверной проем вижу бледно-фиолетовую стену, наполовину опущенные жалюзи, тонкие кружевные занавески, на улице уже жарко, шум мужских голосов в дальней комнате...
<…>
Около 10 утра по пути из Эльбасана в Поградец мы останавливаемся у небольшого, официально не оформленного места отдыха на берегу реки — это необходимо в такой жаркий день — в окружении высоких холмов, скалистых выступов и сосновых деревьев. Семьи приезжают сюда купаться и устраивать пикники. Когда я иду по берегу реки, мимо медленно и шумно проезжает машина, и из нее выпадают солнечные очки. Я спасаю их и иду за машиной пока она не паркуется, а затем протягиваю их водителю-мужчине. Две женщины рядом с ним узнают очки и говорят «спасибо» по-албански, а затем по-русски, но все, о чем я могу думать, так это загадочный образ солнечных очков, выпрыгивающих из машины.
Шоссе, по которому мы ехали — ухабистая двухполосная дорога, представляющая собой испытание для водителя, по обочинам которой люди идут, неся на спинах огромные охапки сена и соломы, или просто прогуливаются со своими детьми, а машины проносятся в дюйме от них — будет заменено супермагистралью, которая обеспечит более легкий путь в Грецию и, таким образом, поможет открыть миру Албанию.
— Рон Паджетт, «Албанский дневник»
BY SOYAPRESS
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks.
from it
