Российский экспорт нефти и нефтепродуктов нашел новые рынки сбыта. Во многом это был банальный размен с монархиями залива: вы нам Индию, мы вам Европу, иначе мы будем демпинговать, а вы не сможете свести бюджеты.
Однако сейчас у российского нефтегазового сектора стоит более сложная задача – выстраивание "нормального" маркетинга нефти, нефтепродуктов, угля и СПГ, который не подразумевает многочисленных дисконтов и уступок покупателям.
Согласно прогнозам МЭА, до конца десятилетия экономический рост с опорой на потребление ископаемого топлива (рост выбросов диоксида углерода) будет происходить лишь в четырех макрорегионах мира: нефтепрофицитных странах Среднего Востока, Индии, а также в Африке и Юго-Восточной Азии. Именно два последних региона должны стать приоритетом в сбыте российского топлива. Это позволит занять растущие рынки и диверсифицировать экспорт, не впадая в зависимость от одного покупателя.
Старые рынки - Китай, Европа, Япония и Корея – нацелены на снижение зависимости от ископаемого топлива.
Российский экспорт нефти и нефтепродуктов нашел новые рынки сбыта. Во многом это был банальный размен с монархиями залива: вы нам Индию, мы вам Европу, иначе мы будем демпинговать, а вы не сможете свести бюджеты.
Однако сейчас у российского нефтегазового сектора стоит более сложная задача – выстраивание "нормального" маркетинга нефти, нефтепродуктов, угля и СПГ, который не подразумевает многочисленных дисконтов и уступок покупателям.
Согласно прогнозам МЭА, до конца десятилетия экономический рост с опорой на потребление ископаемого топлива (рост выбросов диоксида углерода) будет происходить лишь в четырех макрорегионах мира: нефтепрофицитных странах Среднего Востока, Индии, а также в Африке и Юго-Восточной Азии. Именно два последних региона должны стать приоритетом в сбыте российского топлива. Это позволит занять растущие рынки и диверсифицировать экспорт, не впадая в зависимость от одного покупателя.
Старые рынки - Китай, Европа, Япония и Корея – нацелены на снижение зависимости от ископаемого топлива.
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client.
from it
