Если у России есть желание в ответ на санкции, Сирию и потерю газового транзита через Украину сделать оппонентам больно — то есть отличный несимметричный ход. Два энергетических мегапроекта — поставки трубного газа из России в Китай и из Ирана в Индию (оба мощностью по 50-100 млрд кубометров в год) — способны на пару десятилетий отправить в нокаут всю мировую СПГ-индустрию. А вместе с ним похоронить сотни миллиардов долларов инвестиций, сделанных в последние годы в добычу, сжижение и газовозы.
Без растущего спроса на СПГ со стороны Индии и Китая цены упадут в пол. Но в то же время конкурировать с трубным газом по цене СПГ никогда не сможет. При этом и у Ирана, и у России есть возможности добыть такие объемы газа, а у Индии и Китая — принять и даже оплатить их.
Реализация таких крупных международных проектов — это большая дипломатическая работа, нежели корпоративная. Им могут предшествовать многолетние переговоры, поиск балансов и взаимных гарантий. Но потенциально выглядит красиво.
Если у России есть желание в ответ на санкции, Сирию и потерю газового транзита через Украину сделать оппонентам больно — то есть отличный несимметричный ход. Два энергетических мегапроекта — поставки трубного газа из России в Китай и из Ирана в Индию (оба мощностью по 50-100 млрд кубометров в год) — способны на пару десятилетий отправить в нокаут всю мировую СПГ-индустрию. А вместе с ним похоронить сотни миллиардов долларов инвестиций, сделанных в последние годы в добычу, сжижение и газовозы.
Без растущего спроса на СПГ со стороны Индии и Китая цены упадут в пол. Но в то же время конкурировать с трубным газом по цене СПГ никогда не сможет. При этом и у Ирана, и у России есть возможности добыть такие объемы газа, а у Индии и Китая — принять и даже оплатить их.
Реализация таких крупных международных проектов — это большая дипломатическая работа, нежели корпоративная. Им могут предшествовать многолетние переговоры, поиск балансов и взаимных гарантий. Но потенциально выглядит красиво.
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips.
from it
