То, что происходит в экономическом ядре стран ЕС – промышленности, вызывает ужас даже у сторонних наблюдателей. Особенно на фоне оголтелой русофобии, противоречащей хоть какому-то здравому смыслу: ведь для того, чтобы антирусские слоганы воплотить в жизнь, нужны ресурсы, а их мало и становится меньше. В итоге высокопоставленные деятели все больше походят на «городских сумасшедших» — людей злобных, но безвредных.
С 2019 года в Европе упали все отрасли промышленности. Пятую часть потеряли химия и черная металлургия. В конце прошлого года, пока цены на газ были низкими, энергоемкие отрасли показали восстановление с низкой базы. Однако очевидно, что с новым скачком цен на газ и электричество уже в 2025 году они вновь получили обухом по голове.
Но самое страшное для стран Европы в том, что в 2024 году начали заваливаться предприятия высоких переделов — производство машин и оборудования. Об этом ярко свидетельствуют двузначные темпы падения спроса на электричество со стороны этих отраслей. И чем дальше, тем хуже.
То, что происходит в экономическом ядре стран ЕС – промышленности, вызывает ужас даже у сторонних наблюдателей. Особенно на фоне оголтелой русофобии, противоречащей хоть какому-то здравому смыслу: ведь для того, чтобы антирусские слоганы воплотить в жизнь, нужны ресурсы, а их мало и становится меньше. В итоге высокопоставленные деятели все больше походят на «городских сумасшедших» — людей злобных, но безвредных.
С 2019 года в Европе упали все отрасли промышленности. Пятую часть потеряли химия и черная металлургия. В конце прошлого года, пока цены на газ были низкими, энергоемкие отрасли показали восстановление с низкой базы. Однако очевидно, что с новым скачком цен на газ и электричество уже в 2025 году они вновь получили обухом по голове.
Но самое страшное для стран Европы в том, что в 2024 году начали заваливаться предприятия высоких переделов — производство машин и оборудования. Об этом ярко свидетельствуют двузначные темпы падения спроса на электричество со стороны этих отраслей. И чем дальше, тем хуже.
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice.
from it
