Когда вам в очередной раз будут рассказывать об успехах возобновляемой энергетики в мире, например, о том, как в Китае застеклили солнечными панелями все пустыни, или о том, как в Германии установились отрицательные цены на электроэнергию, а в США по номиналу возводят СЭС больше, чем всех остальных источников генерации, вспоминайте этот график.
Сегодня человечеству дрова (биоэнергия) дают в 2,5–3 раза больше первичной энергии, чем все СЭС и ВЭС вместе взятые. При этом в СЭС и ВЭС уже вложены триллионы долларов за два десятилетия, тогда как в восстановление лесов, дай бог, десятки миллиардов. То есть цифры отличаются на порядки.
80% первичной энергетики мира держится на триаде: нефть, газ и уголь. Остальные 20% делят между собой АЭС, ГЭС, те самые дрова и ВИЭ.
И если завтра в мире отключатся все панели и ветряки, то в целом ничего страшного не произойдет. Но если перестанут сжигать уголь – то мировая экономика накроется медным тазом за несколько минут.
Когда вам в очередной раз будут рассказывать об успехах возобновляемой энергетики в мире, например, о том, как в Китае застеклили солнечными панелями все пустыни, или о том, как в Германии установились отрицательные цены на электроэнергию, а в США по номиналу возводят СЭС больше, чем всех остальных источников генерации, вспоминайте этот график.
Сегодня человечеству дрова (биоэнергия) дают в 2,5–3 раза больше первичной энергии, чем все СЭС и ВЭС вместе взятые. При этом в СЭС и ВЭС уже вложены триллионы долларов за два десятилетия, тогда как в восстановление лесов, дай бог, десятки миллиардов. То есть цифры отличаются на порядки.
80% первичной энергетики мира держится на триаде: нефть, газ и уголь. Остальные 20% делят между собой АЭС, ГЭС, те самые дрова и ВИЭ.
И если завтра в мире отключатся все панели и ветряки, то в целом ничего страшного не произойдет. Но если перестанут сжигать уголь – то мировая экономика накроется медным тазом за несколько минут.
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from it
