Гуманитарные начитанные девушки как уходящая натура русской музыки
Не так давно переиздали альбом «Знаешь, что я делала» группы «Обе Две», и стоит сказать, что он довольно противоречиво слушается сейчас (при всем его величии: от песни «Моряки» глаза до сих пор безнадежно мокрые). Как минимум потому что следы лирической героини этого альбома довольно сложно найти в 2024 году.
«Я женщина, а значит, я актриса», — вещали вк-страницы ваших одногруппниц в 2010 году. Такой фразой удобно объяснить творческий метод очень многих девушек, которые тогда подходили к микрофону. К чести Кати Павловой, ее это касалось в самой меньшей степени: ее риторика для своего времени была вызывающе оголтелой, наглой и прямолобой, что и сделало разницу. Кто не помнит, первая строчка первой песни первого альбома ее группы звучала как «Я хочу, чтоб ты снял меня голой» — шок для тех лет. Однако, следом Катя поет про «отель нежной похоти в сердце» и с потрохами выдает лирическую героиню своего — и никакого больше — времени: потому что сейчас так не пишут.
Тут стоит напомнить, что начало 2010-х — расцвет сетевой женской поэзии. Вера Полозкова, Ах Астахова и Сола Монова (перечислил по степени таланта в порядке убывания) сначала стали звездами в соцсетях, потом — как рок-звезды — поехали с турами, чтобы страдальчески вопрошать со сцены о том, любят ли тебя хоть там. Сетевая поэзия в равной доле с песнями Земфиры (которой отчасти сетевые поэтессы и обязаны) и поп-фикшном вроде Януша Леона Вишневского сформировали целое поколение студенток гуманитарных вузов, которые любили носить тренч, фоткаться со стаканом из «Старбакса» и осенними листьями, общаться цитатами, производить впечатление интеллектом и начитанностью.
Прямое следствие и буквальное порождение этого тренда — женский гуманитарный поп конца 2000-х — середины 2010-х. Теги: заламывание рук, театральность поз, обращение к мужчинам на «вы» и бесконечные слои метафор, подсмотренных отовсюду. «У твоих инициалов эхо тысячи вокзалов» — главный хит той эпохи (песня, надо сказать, неплохая), разошедшийся по закрытым аудиозаписям бывших одногруппниц.
Что же случилось потом? Мне кажется, первым поворотным моментом стал успех певицы Луны, которая, в отличие от Веры Мусаелян, состояла не из «закрытых постов», а из красивых фото без подписей, дымчатого, сумрачного синтового ретрозвука и простых рифм. «Прости меня за девичьи слезы, в моей голове сплошные вопросы» — Кристина Герасимова не плела кружева, а рубила с плеча: оказалось, что это именно то, что нужно.
Второй поворотный момент — новый рэп, придя к власти, дал всей русской музыке установку на то, что взрослым быть больше не круто, а круто быть молодым. Во многом поэтому те, кто были после Луны, лирически звучали еще моложе. Отчасти это можно объяснить тем, что Кате Павловой на «Знаешь, что я делала» было 27 лет, а, например, Еве Гурари и Монеточке — меньше двадцати, но вряд ли только это сделало разницу. Никто из новых певиц — ни Алена Швец, ни Полналюбви, ни Элли на маковом поле — не пели то, что пело прошлое поколение десять лет назад, при том, что слушали их там же: в гуманитарных вузах. Тут стоит сказать, что и слушатели (вернее, слушательницы) тоже изменились — вряд ли кто-то из них будет всерьез сейчас читать Пауло Коэльо, который из писателя превратился в мем, постить Астахову в сторизах и говорить цитатами.
Вместо вывода оставлю риторический вопрос: когда ностальгия пройдет этот круг и случится новая «Эхо тысячи вокзалов»?
Гуманитарные начитанные девушки как уходящая натура русской музыки
Не так давно переиздали альбом «Знаешь, что я делала» группы «Обе Две», и стоит сказать, что он довольно противоречиво слушается сейчас (при всем его величии: от песни «Моряки» глаза до сих пор безнадежно мокрые). Как минимум потому что следы лирической героини этого альбома довольно сложно найти в 2024 году.
«Я женщина, а значит, я актриса», — вещали вк-страницы ваших одногруппниц в 2010 году. Такой фразой удобно объяснить творческий метод очень многих девушек, которые тогда подходили к микрофону. К чести Кати Павловой, ее это касалось в самой меньшей степени: ее риторика для своего времени была вызывающе оголтелой, наглой и прямолобой, что и сделало разницу. Кто не помнит, первая строчка первой песни первого альбома ее группы звучала как «Я хочу, чтоб ты снял меня голой» — шок для тех лет. Однако, следом Катя поет про «отель нежной похоти в сердце» и с потрохами выдает лирическую героиню своего — и никакого больше — времени: потому что сейчас так не пишут.
Тут стоит напомнить, что начало 2010-х — расцвет сетевой женской поэзии. Вера Полозкова, Ах Астахова и Сола Монова (перечислил по степени таланта в порядке убывания) сначала стали звездами в соцсетях, потом — как рок-звезды — поехали с турами, чтобы страдальчески вопрошать со сцены о том, любят ли тебя хоть там. Сетевая поэзия в равной доле с песнями Земфиры (которой отчасти сетевые поэтессы и обязаны) и поп-фикшном вроде Януша Леона Вишневского сформировали целое поколение студенток гуманитарных вузов, которые любили носить тренч, фоткаться со стаканом из «Старбакса» и осенними листьями, общаться цитатами, производить впечатление интеллектом и начитанностью.
Прямое следствие и буквальное порождение этого тренда — женский гуманитарный поп конца 2000-х — середины 2010-х. Теги: заламывание рук, театральность поз, обращение к мужчинам на «вы» и бесконечные слои метафор, подсмотренных отовсюду. «У твоих инициалов эхо тысячи вокзалов» — главный хит той эпохи (песня, надо сказать, неплохая), разошедшийся по закрытым аудиозаписям бывших одногруппниц.
Что же случилось потом? Мне кажется, первым поворотным моментом стал успех певицы Луны, которая, в отличие от Веры Мусаелян, состояла не из «закрытых постов», а из красивых фото без подписей, дымчатого, сумрачного синтового ретрозвука и простых рифм. «Прости меня за девичьи слезы, в моей голове сплошные вопросы» — Кристина Герасимова не плела кружева, а рубила с плеча: оказалось, что это именно то, что нужно.
Второй поворотный момент — новый рэп, придя к власти, дал всей русской музыке установку на то, что взрослым быть больше не круто, а круто быть молодым. Во многом поэтому те, кто были после Луны, лирически звучали еще моложе. Отчасти это можно объяснить тем, что Кате Павловой на «Знаешь, что я делала» было 27 лет, а, например, Еве Гурари и Монеточке — меньше двадцати, но вряд ли только это сделало разницу. Никто из новых певиц — ни Алена Швец, ни Полналюбви, ни Элли на маковом поле — не пели то, что пело прошлое поколение десять лет назад, при том, что слушали их там же: в гуманитарных вузах. Тут стоит сказать, что и слушатели (вернее, слушательницы) тоже изменились — вряд ли кто-то из них будет всерьез сейчас читать Пауло Коэльо, который из писателя превратился в мем, постить Астахову в сторизах и говорить цитатами.
Вместо вывода оставлю риторический вопрос: когда ностальгия пройдет этот круг и случится новая «Эхо тысячи вокзалов»?
BY «Войс» | Voice | Не бывший «Космополитан»
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat.
from it
