Мы живем в цикличном мире. В мире, где есть рождение, рост, увядание и смерть. И то, что жизнь завершается, то, что есть болезни, морщины, седые волосы, это не то, что мы спровоцировали своими действиями. Это естественная часть жизни. Разрушение. Которое просто есть в природе, а мы есть часть этого живого мира.
Это естественная часть жизни. Важная. Одно из исследований, которое я проводила, будучи биохимиком, было про механизмы отключения апоптоза - запрограммированной смерти клеток. Клетки нашего организма живут определенный срок. Дней 5 живут клетки эпителия кишечника, лейкоциты около 10 дней. И если что-то ломается в этом механизме смерти, возникают онкологические клетки. Те самые, которые не умирают, а только живут, размножаются.
Однако, несмотря на всю эту естественность и нормальность, нам невероятно сложно воспринимать смерть как часть жизни.
Отчасти это связано с тем, что мы сейчас бесконечно уставшие все. Измотанные. И ритмом жизни, и неопределенностью, и невероятным количеством информации, которое мы вынуждены обрабатывать каждый день.
А столкновение со смертью близких - это столкновение с очень разными чувствами. Яркими. Отчаянно яркими. Потеря, тоска, ярость, несогласие. И чтобы их прожить, нам нужны силы, много сил. Много сил, чтобы посмотреть в глаза тому, что происходит, чтобы съездить на похороны, сказать близким. Бесконечно много сил, чтобы продолжить.
Мы уже и не знаем, как это проживать. Мы будто отодвинули смерть, будто сделали вид, что её нет. На работе нам дают 3 дня отпуска и всё. Три дня, чтобы прийти в себя. Отмахнуться.
Конечно, это рождает страх и несогласие. И в первую очередь это страх того, что я не справлюсь, что я не проживу, что меня уволят с работы, если я вот 40 дней буду лежать. И посмотрите… это нечто иное. Это не страх смерти как таковой, это страх про другое.
И меня, как психотерапевта, очень радует, что сейчас возвращаются потихоньку в нашу жизнь ритуалы перехода. Пеленание. Обрядовые бани. Это важно. Важно не быть одному, важно плакать и чувствовать. Важно переходить после смерти близких, переходить в новое ощущение жизни. Без этого человека. Не отмахиваясь от произошедшего, но давая этому место, пусть и спустя много-много лет. Ведь часть жизни, часть огромной боли оказалась там заперта. И мы можем её отпускать снова жить.
Это что касается смерти близких… а ещё мы поговорим про страх своей смерти, и про смыслы. Попозже 🤍
Мы живем в цикличном мире. В мире, где есть рождение, рост, увядание и смерть. И то, что жизнь завершается, то, что есть болезни, морщины, седые волосы, это не то, что мы спровоцировали своими действиями. Это естественная часть жизни. Разрушение. Которое просто есть в природе, а мы есть часть этого живого мира.
Это естественная часть жизни. Важная. Одно из исследований, которое я проводила, будучи биохимиком, было про механизмы отключения апоптоза - запрограммированной смерти клеток. Клетки нашего организма живут определенный срок. Дней 5 живут клетки эпителия кишечника, лейкоциты около 10 дней. И если что-то ломается в этом механизме смерти, возникают онкологические клетки. Те самые, которые не умирают, а только живут, размножаются.
Однако, несмотря на всю эту естественность и нормальность, нам невероятно сложно воспринимать смерть как часть жизни.
Отчасти это связано с тем, что мы сейчас бесконечно уставшие все. Измотанные. И ритмом жизни, и неопределенностью, и невероятным количеством информации, которое мы вынуждены обрабатывать каждый день.
А столкновение со смертью близких - это столкновение с очень разными чувствами. Яркими. Отчаянно яркими. Потеря, тоска, ярость, несогласие. И чтобы их прожить, нам нужны силы, много сил. Много сил, чтобы посмотреть в глаза тому, что происходит, чтобы съездить на похороны, сказать близким. Бесконечно много сил, чтобы продолжить.
Мы уже и не знаем, как это проживать. Мы будто отодвинули смерть, будто сделали вид, что её нет. На работе нам дают 3 дня отпуска и всё. Три дня, чтобы прийти в себя. Отмахнуться.
Конечно, это рождает страх и несогласие. И в первую очередь это страх того, что я не справлюсь, что я не проживу, что меня уволят с работы, если я вот 40 дней буду лежать. И посмотрите… это нечто иное. Это не страх смерти как таковой, это страх про другое.
И меня, как психотерапевта, очень радует, что сейчас возвращаются потихоньку в нашу жизнь ритуалы перехода. Пеленание. Обрядовые бани. Это важно. Важно не быть одному, важно плакать и чувствовать. Важно переходить после смерти близких, переходить в новое ощущение жизни. Без этого человека. Не отмахиваясь от произошедшего, но давая этому место, пусть и спустя много-много лет. Ведь часть жизни, часть огромной боли оказалась там заперта. И мы можем её отпускать снова жить.
Это что касается смерти близких… а ещё мы поговорим про страх своей смерти, и про смыслы. Попозже 🤍
BY Яна про живую жизнь.
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from it
