Когда я начала работать в материнской традиции исцеления, я заметила, что очень много наших женских историй, связанных со стыдом, со страхом проявиться в этот мир, с невозможностью заявить о себе, с сексуальностью и ощущением своего тела… берут своё начало в историях крови.
Мы помним эти истории, и можем вспоминать их с содроганием, с очень разными поднимающимися чувствами.
Истории менструального стыда, связанные с оценкой, с необходимостью быть идеальными, всегда чистыми, готовыми. Я как-то здесь уже писала об этом, но меня адски бесят рекламы прокладок и тампонов, в которых женщина в свой первый день крови надевает обтягивающие белые брюки и идет на вечеринку.
У каждой из нас сейчас будут вспоминаться истории о том, как мы шепотом просили прокладки у девочек в классе, и это было стыдно. Как из надо было нести, спрятав в рукаве. Как у кого-то их находили в сумочке и смеялись.
Истории того, как мы оставили следы и как на это отреагировали люди вокруг.
Мне очень ярко вспоминается история из университета. Я была в юбке-карандаш серого цвета, и пошла с друзьями в кафе после того, как мы весь день проводили встречу выпускников. Я сидела за столом, ела, мне было хорошо. И тут ко мне подошла девушка с другого столика, нагнулась к уху, и вроде бы на ушко, но так громко, что услышали все мои друзья, а рядом ещё сидели юноши… сказала, что я протекла и что юбка у меня вся грязная.
Она отошла от меня. А я не знала, как быть, как поднять голову. Я поняла, что мальчики это услышали, когда они со смехом стали спрашивать, что же она мне такого сказала.
Я так и осталась сидеть за столом. Не пошла с ними к метро. И не знала, как вообще идти. У меня не было ничего, чем можно было бы закрыть юбку. Я помню, что сидела почти до закрытия торгового центра…
Это история стыда, рождающая стыд так от много, что выходит из меня. Всего, что я могу создать, сделать, сказать. Принести в мир. Стыда естественных проявлений души и тела.
Когда я начала работать в материнской традиции исцеления, я заметила, что очень много наших женских историй, связанных со стыдом, со страхом проявиться в этот мир, с невозможностью заявить о себе, с сексуальностью и ощущением своего тела… берут своё начало в историях крови.
Мы помним эти истории, и можем вспоминать их с содроганием, с очень разными поднимающимися чувствами.
Истории менструального стыда, связанные с оценкой, с необходимостью быть идеальными, всегда чистыми, готовыми. Я как-то здесь уже писала об этом, но меня адски бесят рекламы прокладок и тампонов, в которых женщина в свой первый день крови надевает обтягивающие белые брюки и идет на вечеринку.
У каждой из нас сейчас будут вспоминаться истории о том, как мы шепотом просили прокладки у девочек в классе, и это было стыдно. Как из надо было нести, спрятав в рукаве. Как у кого-то их находили в сумочке и смеялись.
Истории того, как мы оставили следы и как на это отреагировали люди вокруг.
Мне очень ярко вспоминается история из университета. Я была в юбке-карандаш серого цвета, и пошла с друзьями в кафе после того, как мы весь день проводили встречу выпускников. Я сидела за столом, ела, мне было хорошо. И тут ко мне подошла девушка с другого столика, нагнулась к уху, и вроде бы на ушко, но так громко, что услышали все мои друзья, а рядом ещё сидели юноши… сказала, что я протекла и что юбка у меня вся грязная.
Она отошла от меня. А я не знала, как быть, как поднять голову. Я поняла, что мальчики это услышали, когда они со смехом стали спрашивать, что же она мне такого сказала.
Я так и осталась сидеть за столом. Не пошла с ними к метро. И не знала, как вообще идти. У меня не было ничего, чем можно было бы закрыть юбку. Я помню, что сидела почти до закрытия торгового центра…
Это история стыда, рождающая стыд так от много, что выходит из меня. Всего, что я могу создать, сделать, сказать. Принести в мир. Стыда естественных проявлений души и тела.
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%.
from it
