В истории с водой в Губкинском, которая пропахла краской, самое интересное — конечно, поведение мэра Андрея Бандурко. Он приехал на "место происшествия", постоял в касочке под камерой, послушал прогон про то, что краска попала в воду воздушным путём. Хорошо, что не просто чудом.
У админа ощущение, что Бандурко плохо знаком с концессионным соглашением между администрацией Губкинского и "Ямалкоммунэнерго", подписанным аж в 2015-м году. Вот оно, можно свободно полюбопытствовать. Из документа следует что ЯКЭ, понятное дело, отвечает за санитарное состояние воды. А проверить насколько компания соблюдает свои обязательства мэр может свободно, с посещением объектов и получением по первому требованию всех необходимых документов. Единственное чего он не может — лично влезать в деятельность организации.
По бумагам очевидно кто тут начальник, а кто подчиненный. Мэр что-то требует, ЯКЭ бежит исполнять. Ну, грубо говоря. Кто тут подчиненный, а кто начальник в реальности, а не по соглашению, вполне можно понять, посмотрев видео мэра с объекта ЯКЭ.
В истории с водой в Губкинском, которая пропахла краской, самое интересное — конечно, поведение мэра Андрея Бандурко. Он приехал на "место происшествия", постоял в касочке под камерой, послушал прогон про то, что краска попала в воду воздушным путём. Хорошо, что не просто чудом.
У админа ощущение, что Бандурко плохо знаком с концессионным соглашением между администрацией Губкинского и "Ямалкоммунэнерго", подписанным аж в 2015-м году. Вот оно, можно свободно полюбопытствовать. Из документа следует что ЯКЭ, понятное дело, отвечает за санитарное состояние воды. А проверить насколько компания соблюдает свои обязательства мэр может свободно, с посещением объектов и получением по первому требованию всех необходимых документов. Единственное чего он не может — лично влезать в деятельность организации.
По бумагам очевидно кто тут начальник, а кто подчиненный. Мэр что-то требует, ЯКЭ бежит исполнять. Ну, грубо говоря. Кто тут подчиненный, а кто начальник в реальности, а не по соглашению, вполне можно понять, посмотрев видео мэра с объекта ЯКЭ.
BY Я Ямал
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from it
