Кафедра Истории Безуспешной Философии

Продолжая тему логики Гибсона в вопросе непосредственного восприятия аффордансов

Джон Макдауэлл в одной из своих ранних статей (до "Mind and World") комментировал деннеттовскую "когнитивную теорию сознания", согласно которой в сознании мы имеем личный доступ лишь к промежуточным этапам когнитивной обработки информации в нашем мозге. По мнению Деннетта того времени, феноменальное сознание можно объяснить как внутренний "пиар-отдел" мозга, который получает из кратковременной памяти результаты когнитивных процессов в виде установок на осуществление речевого акта — например, составление отчета. Сам мозг функционирует как чисто синтаксический механизм: в его информационных процессах отсутствует интенциональность. Наша сенсорная система передает информацию в мозг, который, распоряжаясь ею и обрабатывая, передает другим модулям, на каком-то этапе формируя установку на произнесение речевого акта для пиар-отдела. Однако почти вся работа сознания происходит "в темноте": на множестве этапов обработки информации пиар-отделу ничего не сообщается, и происходит лишь молчаливая и скрытая от нас синтаксическая нейронная бюрократия. Наш личный доступ к состояниям в опыте — это именно то, что получает пиар-отдел.

Одно из возражений Макдауэлла заключается в том, что у нас нет оснований отождествлять какие-либо информационные процессы, происходящие между модулями нашей когнитивной системы, с тем опытом мира, который мы имеем. Каузальное описание информационных процессов на субличностном уровне между сенсорными системами и мозгом может быть абсолютно верным. Однако ничто не заставляет нас утверждать, что какие-то этапы этих синтаксических информационных процессов (результаты, передающиеся в предполагаемый пиар-отдел) являются тем, что мы воспринимаем в личном опыте. В нашем опыте мы связаны со средой — мы переживаем взаимодействие с внешним миром. Информация, передающаяся от одного модуля к другому, является бессмысленной в том смысле, что сама когнитивная система не придает ей значения — это каузальный синтаксический механизм, действующий "в темноте". Опыт же не является таковым; его содержание не бессмысленно. Он происходит между нами и миром, а не между зрительной корой и моторной.

Иными словами, Макдауэлл предлагает подняться на более высокий уровень. Уровень информационных процессов в когнитивной системе слишком мелок, чтобы опыту было здесь место. Осмысленность нашего опыта может быть понята только в контексте всего организма и его среды. (Кстати, он делает заслуженный кивок в сторону Гибсона) Можно сказать, что деннеттовская дистинкция личного/субличного накладывается на селларсианскую дистинкцию пространства резонов и пространства причин (causes). Это накладывает соответствующее селларсианское ограничение на объяснения Деннетта: информационные процессы не могут просто войти в пространство резонов, так, чтобы не была совершена натуралистическая ошибка.

Что это может значить для объективных репрезентаций и аффордансов? Защитник гибсоновского понимания мог бы утверждать, что животное не имеет задачи репрезентировать объективный мир. В восприятии его задача заключается в том, чтобы обнаружить то, что может быть полезно или опасно в среде. Хотя некоторые объективные черты окружения могут анализироваться на субличностном (или, корректнее было бы, суб-анималистичном) уровне, это не касается самого опыта. Проблем это создаст, конечно, не меньше, чем решит, на мой взгляд. Доказать это было бы весьма непросто. Но вероятно, Гибсон имел в виду что-то подобное.

www.group-telegram.com/jp/Eliminationoflonliness.com/450

1.7K viewsАн. К., edited  Sep 29, 2024 at 19:04

Продолжая тему логики Гибсона в вопросе непосредственного восприятия аффордансов

Джон Макдауэлл в одной из своих ранних статей (до "Mind and World") комментировал деннеттовскую "когнитивную теорию сознания", согласно которой в сознании мы имеем личный доступ лишь к промежуточным этапам когнитивной обработки информации в нашем мозге. По мнению Деннетта того времени, феноменальное сознание можно объяснить как внутренний "пиар-отдел" мозга, который получает из кратковременной памяти результаты когнитивных процессов в виде установок на осуществление речевого акта — например, составление отчета. Сам мозг функционирует как чисто синтаксический механизм: в его информационных процессах отсутствует интенциональность. Наша сенсорная система передает информацию в мозг, который, распоряжаясь ею и обрабатывая, передает другим модулям, на каком-то этапе формируя установку на произнесение речевого акта для пиар-отдела. Однако почти вся работа сознания происходит "в темноте": на множестве этапов обработки информации пиар-отделу ничего не сообщается, и происходит лишь молчаливая и скрытая от нас синтаксическая нейронная бюрократия. Наш личный доступ к состояниям в опыте — это именно то, что получает пиар-отдел.

Одно из возражений Макдауэлла заключается в том, что у нас нет оснований отождествлять какие-либо информационные процессы, происходящие между модулями нашей когнитивной системы, с тем опытом мира, который мы имеем. Каузальное описание информационных процессов на субличностном уровне между сенсорными системами и мозгом может быть абсолютно верным. Однако ничто не заставляет нас утверждать, что какие-то этапы этих синтаксических информационных процессов (результаты, передающиеся в предполагаемый пиар-отдел) являются тем, что мы воспринимаем в личном опыте. В нашем опыте мы связаны со средой — мы переживаем взаимодействие с внешним миром. Информация, передающаяся от одного модуля к другому, является бессмысленной в том смысле, что сама когнитивная система не придает ей значения — это каузальный синтаксический механизм, действующий "в темноте". Опыт же не является таковым; его содержание не бессмысленно. Он происходит между нами и миром, а не между зрительной корой и моторной.

Иными словами, Макдауэлл предлагает подняться на более высокий уровень. Уровень информационных процессов в когнитивной системе слишком мелок, чтобы опыту было здесь место. Осмысленность нашего опыта может быть понята только в контексте всего организма и его среды. (Кстати, он делает заслуженный кивок в сторону Гибсона) Можно сказать, что деннеттовская дистинкция личного/субличного накладывается на селларсианскую дистинкцию пространства резонов и пространства причин (causes). Это накладывает соответствующее селларсианское ограничение на объяснения Деннетта: информационные процессы не могут просто войти в пространство резонов, так, чтобы не была совершена натуралистическая ошибка.

Что это может значить для объективных репрезентаций и аффордансов? Защитник гибсоновского понимания мог бы утверждать, что животное не имеет задачи репрезентировать объективный мир. В восприятии его задача заключается в том, чтобы обнаружить то, что может быть полезно или опасно в среде. Хотя некоторые объективные черты окружения могут анализироваться на субличностном (или, корректнее было бы, суб-анималистичном) уровне, это не касается самого опыта. Проблем это создаст, конечно, не меньше, чем решит, на мой взгляд. Доказать это было бы весьма непросто. Но вероятно, Гибсон имел в виду что-то подобное.

BY Кафедра Истории Безуспешной Философии